Это я удачно попала!

Стоило дедушке это сказать, как и я осознала, что не слышала. Я ведь общалась с одноклассниками — и никто из них ни разу не разговаривал ни с кем из представителей других раз. Видел — да, неоднократно, но чтобы общаться и тем более дружить — такого не было. И ладно в моей деревне, но и в столице никто из знакомых в колледже не мог похвастать подобным.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Раньше мне это не казалось странным, но теперь я задумалась. Чем-то наша семья привлекла этих волшебных созданий, или всё дело в стечении обстоятельств? Я случайно пересадила цветы с эльфами к себе в сад, Фиола случайно проснулась раньше остальных и случайно сумела подружиться с дедом, поскольку тот любил возиться в саду. Со мной Фиола дружила больше за компанию. А когда прилетел её знакомый дракон, она нас познакомила, и теперь мы все втроём дружим. Всё вполне естественно и закономерно. Казалось мне до этого момента. Теперь же я мучилась сомнениями, но решила отложить их на потом: всё-таки первым делом надо получить разрешение на недельную отлучку. На меньший срок нет смысла лететь так далеко.

— Ладно, — наконец, решился дед. — Полетай, чего уж там. Тем более, сдаётся мне, что разрешения моего ты спрашиваешь больше из вежливости.

Я несогласно помотала головой. Да, мы оба знаем, что я взрослая, но всё-таки я воспринимаю его как дедушку. И если бы он запретил, я бы расстроилась, но послушалась. Потому что уважаю его и люблю. Но и он, видимо, по той же причине — потому что уважает и любит — не стал запрещать, а только озаботился вопросами моей безопасности.

— Пойдём-ка со мной, — отставляя кружку с чаем, сказал дед, отчего мне стало неловко, что я лишаю его законного завтрака. Я пыталась протестовать, но дедушка не слушал:

— Позже доем. Это важно.

Мы зашли в его кабинет. Кабинетов у нас было два — один общий, в котором работали мы с Лионой, и один — личный дедушкин. И вот в личном кабинете он прошёл к стене, снял картину и отпер скрывавшийся за нею сейф. Не успела я подумать, что это — довольно очевидное место для сейфа, и все картины я на месте грабителей проверила бы в первую очередь, как дедушка протянул мне небольшой тёмно-синий кулон на цепочке.

— Что это? — спрсила я, принимая кулон из рук дедушки и рассматривая камень на свет. Внутри красиво играли солнечные блики.

— Артефакт связи. Очень дорогая вещица, поэтому абсолютное большинство людей предпочитают пользоваться письмами. Но письма приходят с задержкой, а о возможной опасности для тебя, я хочу, чтобы ты сообщала сразу. Просто вспомни меня, сожми кулон в кулаке — и тогда мой кулон нагреется и начнёт звенеть. Когда я сожму свой, мы сможем поговорить. Недолго, примерно минуту. Потом нужна подзарядка. Но для экстренной связи лучше штуки не найти. Во всех больницах есть такие, и у спасателей. Если нужна будет экстренная помощь — лучше сразу вызывай их, а то на второй разговор заряда не хватит. И пользуйся только в действительно крайнем случае, а не просто, как поболтать захочешь, ладно?

Я завороженно глядела на кулон. Неужели это он и есть? Я слышала об артефактах связи, но до сих пор не видела. Дед прав — очень дорогая штука, наверное, как весь наш ремонт по цене будет. Я поначалу удивлялась, почему эти ученые-исследователи не придумают магический аналог нашего телефона, ведь столько лет изучают Землю? Давно могли бы уже разобраться, что к чему. А потом поняла: наверняка уже разобрались и должили, куда следует. Так почему же технология не внедряется? А ответ на этот вопрос прост и во всех мирах одинаков: деньги. Политика, власть и бизнес — вот причины, по которым обычно стопорится наука. Если это кому-то невыгодно, то никаких телефонов у бутонцев не появится еще очень и очень долго. А невыгодно это может быть производителям этих самых артефактов связи. Может, и еще кому — я в местных политике и экономике пока не очень хорошо разбираюсь.

У нас на Земле ведь тоже полно таких примеров. Взять ту же нефть: сколько уже альтернативных видов топлива было изобретено, а всё равно все с этой несчастной нефтью возятся, а про многие изобретения и вовсе умалчивают. А всё почему? А потому, что странам-экспортёрам нефти невыгодно афишировать, что существуют другие варианты. И вкладывать деньги в развитие альтернативного топлива никто не будет, пока нефть приносит доход. Конечно, в последнее время цена на нефть сильно снизилась, но и тут причина та же самая: политика. Но даже с такой низкой ценой, страны-экспортёры нефти могут себе позволить больше ничего особо не экспортировать. Лишь нефть и газ.

— А как со спасателями связаться? — спросила я у дедушки. Не то, чтобы я планировала, но на всякий случай спросить надо.

— Ты знаешь, — хитро улыбнулся дед. — Есть сигнал такой. Универсальный.

— Неужели SOS? — удивилась я.

— Он самый, — продолжал улыбаться дедушка.