Это их война

— Милая, ты прекрасно выглядишь.

Павел подошел ко мне со спины и, обняв за плечи, заглянул через отражение в зеркале в мои глаза. Еще днем я пообещала себе, что сегодняшний вечер проведу с улыбкой на губах, поэтому, борясь с прочно засевшей в душе хандрой, выдавила из себя слабое подобие улыбки, и, вложив в свой голос, как можно больше тепла, ответила:

— Спасибо, Паш. Сегодня я не могу выглядеть иначе. Это твой день. И я хочу посвятить его тебе.

Павел покачал головой и, немного помолчав, исправил:

— Нет, это НАШ день. Давай посвятим его друг другу.

Он обнял меня сильнее, и я оказалась прижатой к его груди. Закрыла глаза в надежде испытать знакомое доселе тепло, но в душе по-прежнему было пусто.

Да, что же со мной не так? Почему некогда любимые родные руки не приносили больше той услады, которую дарили прежде. Почему тихий убаюкивающий голос не вызывал прежнего спокойствия. Почему вместо того, чтобы дарить любимому себя, я все дальше от него отдалялась. И никак не могла найти ответы на все вопросы, которые третью неделю подряд не давали мне спокойно спать. Мучили и без того больную душу.

Я честно пыталась побороть в себе эту непрекращающуюся депрессию. Столько раз обещала, что завтра начну все сначала. Но, просыпаясь на утро, понимала, что она сильнее меня. И молча, лежала до тех пор, пока за Павлом не захлопывалась дверь, и он не уходил на работу.

***

Дмитрий

Вот и настал тот вечер, от которого я бежал долгих двадцать дней. Сегодня я снова увижу ту, чей въевшийся под кожу образ не давал мне спокойно жить. Преследовал повсюду. Даже в те моменты, когда я был полностью увлечен чем-то другим, он сидел во мне, дожидаясь своего часа. А потом снова из раза в раз разъедал меня изнутри лавиной непрошенных воспоминаний.

Мы приехали к нам, когда гости уже начали потихоньку съезжаться. Ритка, облаченное в красное платье в пол, выйдя из машины, тут же вцепилась в мой локоть, давай всем понять, что мы вместе. Я не стал противиться ее жесту. Сегодня мы действительно были парой.

— Дима, сынок, приехали! Как я рада вас видеть, — к нам навстречу вышла ба, которая казалось, только нас и ждала. Она без стеснения разглядывала Ритку, и по ее глазам было видно, что первое впечатление осталось приятным. Ба протянула свою ладонь и тут же в ее руке оказалась Риткина рука, украшенная невероятно дорогими кольцами. — Марина Андреевна, — представилась бабуля и расплылась в своей добродушной улыбке.

— Маргарита… Но для вас просто Рита, — улыбкой на улыбку ответила Ритка, которая то и дело бросала на меня свой обожающий взгляд. — Дима много о вас рассказывал.

— Да-а? — немного удивленно протянула ба, скосив недоверчивый взгляд в мою сторону, а потом добавила. — А я о вас знаю немногое, поэтому предлагаю познакомиться поближе. — Ба повела девушку в дом, а мне ничего не оставалось, как пойти следом.

Я не переживал за их знакомство. Ритка была из тех, кто знал, как и где себя преподнести. Поэтому я был уверен, что дальнейшее впечатление о себе она не испортит. Эта девушка, привыкшая получать от жизни по максимуму, из кожи вон вылезет, но обязательно понравится сначала ба, потом моему отцу.

К слову, об отце. За эти дни я заезжал пару раз к нему на работу, проведать, а заодно и помириться. Я извинился за свои слова, взяв каждое из них обратно. Отец простил. И даже поблагодарил за то, что помог Элине с похоронами. Не бросил. И все бы было хорошо, если бы не одно но… Его вновь потухший взгляд. Он старался улыбаться, но его глаза выдавали усталость и грусть. Я не лез в душу, боясь снова свести разговор к Элине. Просто надеялся на то, что это временное состояние и вскоре чёрная полоса наших жизней сменится на белоснежно белую.

— А вот и наш виновник торжества. Отец Димы и мой единственный сын, моя гордость — Павел Георгиевич.

Задумавшись о своем, я выпал из разговора с ба. Но ее восторженный голос, представляющий Ритке моего отца, привел меня в чувства и я, потерев виски, повернулся в ту сторону, куда смотрели все присутствующие сегодняшнего вечера.

— А рядом моя дорогая невестушка, — не менее радостно продолжала говорить бабуля, когда мой взгляд скользнул по лестнице вверх и впился в платье цвета адского пламени. У меня перехватило дыхание. Жгуче красное платье струящееся в пол идеально облегало точенную фигурку его обладательницы, подчеркивая хрупкую изящность ее форм.

Я молниеносно пробежал взглядом по девушке и остановился только тогда, когда достиг её лица. Ее естественная красота вызывала в окружающих умиление и восторг, во мне же она пробудила такие чувства, как нежность и тепло. Эти два чувства растекались по венам, несясь к сердцу и оставляя после себя сладкое послевкусие, вызывающее привыкание.