Это история счастливого брака

Когда Гаутама достиг просветления и стал Буддой, Великий Брахма[19] был так взволнован, что спустился на землю и преклонил перед ним колени. Великий Брахма попросил, чтобы Будда учил других дхарме, потому что слишком много людей на земле невероятно страдали, а этот путь помог бы смягчить боль многих. Поначалу Будда сомневался: он считал, эту мудрость невозможно передать. Каждый должен сам прийти к дхарме. Но Будда практиковал сострадание, и это определило его решение. Он согласился помочь обрести открывшееся ему знание всем, кому сможет.

* * *

Прошу прощения, я что, сравниваю себя с Буддой? В этом конкретном случае – да. Я использовала мои знания и опыт, чтобы спастись самой, а теперь у меня появился шанс выйти за рамки моей счастливой самозащищенности и спасти кого-то еще. Как и Будда, я медлила. Знала, что ставлю перед собой невероятно сложную задачу. Разумеется, с моей стороны присутствовал не только альтруизм. Карл был красивым, обаятельным, потерянным, в нем было нечто обезоруживающее. Но он был не в моем вкусе. Мне нравились мужчины, читавшие Пруста на диване средь бела дня, озорные и безденежные, которые пользовались просроченными студенческими билетами, ездили на велосипедах, курили – и все это одновременно. Карл не испытывал экзистенциального ужаса по поводу того, имеет ли его жизнь смысл. Каждое утро он надевал красивый костюм и отправлялся на важную работу – не книжные обзоры писать, а спасать человеческие жизни (делая это без намека на самолюбование, чего, на мой взгляд, не скажешь о рецензентах). Мне казалось, свидания с человеком, не отвечающим твоим естественным наклонностям, вполне соответствуют предписаниям моей матери. Вот мужчина, который мне небезразличен, так бездумно несущийся навстречу второму браку, что второй развод кажется вполне вероятным исходом. Возможно, я смогу отговорить его от ошибки, которую он намеревается совершить, или, по меньшей мере, дам ему почувствовать себя в безопасности, пока он не соберется с силами. Я смогу присмотреть за его двумя дочерьми-подростками, поскольку мой собственный опыт подсказывает, что в том необдуманном втором браке главными потерпевшими окажутся они. На нашем третьем не-свидании я его поцеловала; сказала, что помогу ему. Он ответил, что помощь ему не помешает. А потом попросил меня выйти за него. Я покачала головой.

– В том-то все и дело, – сказала я. – Из всех, кого ты можешь найти, я единственная за тебя не выйду.

И не выходила. Следующие одиннадцать лет.

* * *

Не знаю, как так получилось. В самом начале наших отношений мы не были особенно счастливы. Быть рядом с человеком, переживающим развод, – значит видеть в том числе не лучшие его стороны. Пару раз мы расставались, но затем снова оказывались вместе, связанные чем-то вроде невидимой нити. Каждый год в сентябре – месяц, когда мы начали встречаться, – спрашивали друг у друга, стоит ли нам продолжать все это еще один год. Первые несколько лет мы были совсем не уверены, но со временем уверенность пришла. Я не хотела оставаться в Нэшвилле, но так получилось, что осела именно здесь. Потом мне внезапно позвонил Дэвид, годами не дававший о себе знать.

– Слышал, ты выходишь за доктора, – сказал он. – Хотел поздравить.

– Тебе нужен источник понадежнее, – ответила я. Он сказал, что скучает по мне. – Ты скучаешь, потому что думаешь, будто я выхожу замуж? Но это не так. Ничего подобного.

Больше он не перезванивал.

Время шло, и мне все труднее было припомнить, почему Карл был не в моем вкусе и кто, раз уж на то пошло, был. Мы будто врастали друг в друга. Он был умным и добрым. Его любили мои родственники, я его любила. Он поддерживал меня во всем, за что бы я ни бралась. На любую просьбу отвечал «да». Он гордился мной и ни разу не пытался подорвать мой успех или испортить счастливый момент (надо сказать, очень редкое качество). И все это время он не переставал хотеть на мне жениться.

– Мы счастливее, чем женатые люди, – говорила я. – Почему ты хочешь на них походить?

Кроме того, безбрачный союз спасал нас. Ответь я Карлу согласием на его первое предложение или любое из последовавших за все эти годы, не думаю, что мы бы справились. Не живя вместе, мы могли поругаться и разойтись, чтобы остыть. Я могла подумать «По крайней мере, мы не женаты», что гораздо лучше, чем «Я больше не вынесу этого брака». Также мне кажется, что наш семейный статус благоприятно отразился на его детях, которые на тот момент были не такими уж детьми, и тем не менее им ко многому пришлось приспосабливаться. Я купила дом в трех кварталах – пешком всего ничего, и мы с Карлом ужинали вместе каждый вечер. Людей то и дело заботило, как мы с этим справляемся, но, насколько я могла судить, то, что было между нами, не нуждалось в починке, и справляться с этим не требовалось.

Карл был не столь уверен, особенно когда мы возвращались из отпуска и он высаживал меня у моего дома. Нередко последние дни путешествия он дулся: «Я больше не могу так жить».