Это история счастливого брака

Но как я, которой развод передался по крови еще от датских предков, могла быть уверена, что на этот раз все будет иначе? С моей стороны было бы актом слепой наивности менять свою историю теперь, и не важно, как сильно я любила Карла, – наивной я не была. И не собиралась выходить замуж.

Однажды незадолго до Рождества Карл принес домой корзинку с печеньем, которое испекли наблюдавшиеся у него монахини из местной общины. Дюжина сладостей, каждая завернута отдельно. Карл настоял, чтобы я развернула их все, пока не нашла кольцо с бриллиантом.

– Спокойно, – сказал он, увидев мое встревоженное лицо. – Я не буду просить твоей руки. Но мы столько лет вместе, и, даже если ты не собираешься за меня замуж, ты можешь носить красивое кольцо.

Самое красивое из всех, что я видела, – таким его сделали эти слова.

Несколько месяцев спустя в Нью-Йорке мы встретились за ужином с моей подругой Беверли, и она спросила о кольце. Две женщины за соседним столиком, сидевшие так близко к нам, что с тем же успехом мы могли ужинать все вместе, тоже попросили взглянуть, и я протянула им руку.

– Вы уже определились с датой? – спросила одна из них.

Я объяснила, что не выхожу замуж, что это просто кольцо от человека, которого я люблю. Вторая женщина за соседним столиком взяла мою руку:

– Но он хочет на вас жениться?

Я ответила, что да.

– Минуточку. Он хороший парень, он любит вас, дарит вам это кольцо, хочет на вас жениться, а вы не собираетесь за него выходить?

– Он еще и красавчик, – сказала Беверли, подначивая их. – И врач.

– Я просто не хочу замуж, – сказала я.

На лицах женщин выкристаллизовалось отвращение.

– В таком случае вам стоит его вернуть, – сказала одна из них, и обе вернулись к своим тарелкам.

Кому вернуть, подумала я. Им?

* * *

Годы жизни, похожей на сказку, сменяют друг друга, пока однажды Белоснежка не откусывает от ядовитого яблока и не падает на землю. Будда садится под деревом лотоса[20] и обещает, что не сойдет с места, пока не достигнет просветления. Все замирает, и вот он, переломный момент. Это ведь история счастливого брака.

* * *

Карл решил отправиться в клинику Мейо на обследование. Ничего подобного он раньше не делал. Никогда не проходил профилактические обследования. Иногда просил об осмотре кого-то из коллег, но все кончалось тем, что никуда не ходил, а если и пошел, то они просто сидели и болтали. Сейчас он уезжает всего на один вечер, и нет, он не хочет, чтобы я поехала с ним.

– Но все хорошо? – спросила я. – Ты себя чувствуешь хорошо?

Он сказал, более чем.

Было начало марта. Ранним утром я отвезла его в аэропорт. Он не перезванивал до самого вечера.

– Такое дело, – сказал он. – Я провалил тест.

Я стояла напротив окна в гостиной, глядя в смолянистую темноту.

– Какой тест?

Выматывающий кардиотест на беговой дорожке, после которого кардиограмма выявила, что сердце функционирует примерно вполсилы. Выброс левого желудочка составлял двадцать пять процентов. Нормальный показатель – пятьдесят пять. Артериограмму назначили на утро.

– Я выезжаю.

– Не надо, – сказал он. – После теста ситуация прояснится. Скорее всего, все будет хорошо. И потом, буран приближается.

Я кругами ходила по дому: гостиная, кухня, столовая, гостиная, кухня, столовая, следом ходила моя собака. Мне было не остановиться. Мы с Карлом по натуре не паникеры, но я определенно паниковала. На следующее утро я была в аэропорту.

– Самолет, возможно, и доберется до Миннеаполиса, – сказала билетный агент. – Возможно. Или аэропорт закроют и вы сядете в другом городе. Но даже если вдруг доберетесь, перелет до Рочестера точно отменят. Пурга.

Я сказала, что попробую.

Все эти годы я опасалась лишь одной предположительной развязки: если не выйду за Карла, значит, мы и не разведемся. Не выйду за него, значит, никогда и не потеряю. Теперь я видела, что воображения мне недоставало. Я думала лишь об одной потере – о чем знала, того и боялась. Я сидела в зоне вылета. Рейс в Миннеаполис был отложен на неопределенный срок из-за непогоды. «Судя по тому, что мы видим, невозможно сказать, когда сможем отправиться», – объявила по громкой связи сотрудница авиакомпании. Но через две минуты она вернулась. «Заходите прямо сейчас», – сказала она.

Ясное дело, самолет был забит жителями Минессоты, возвращавшимися домой, – ни одного нэшвилльца, летящего на север. Не моргнув, все как один мы погрузились в самолет и улетели. «Ну и снежище», – сказал пилот.

В Миннеаполисе все обстояло значительно хуже. Нас, ожидавших крошечный самолет до Рочестера, было человек двадцать; мы смотрели, как снег налипает на окна. В Рочестере был самый сильный буран за десять лет. Я посмотрела на часы. Время артериограммы. Я все разложила по полочкам, кроме одного: что мне делать, если я останусь без него.

Вышел пилот, встал за билетную стойку. «Погода дрянь», – сказал он. В ответ мы смотрели на него – в нахлобученных шапках, укутанные в пальто и шарфы. «Ну что скажете, попробуем?» Мы встали все и разом. Мы хотели попробовать.

* * *