Это кажется непомерным… но вовсе не означает, что всего этого не было

За ночь наша группа и наши друзья уничтожили гостевой домик до такой степени, что это затмевало, насколько я могу вспомнить, почти любой случай, в котором оказывались «Ганзы» (“The Guns”). Вся ваннa была в блевотине. Я сидел с той девчонкой в ванной на раковине, когда раковина сорвалась со стены, – вода била струёй, заливая всё, пока мы не закрыли вентиль. Было похоже, что мы целенаправленно разрушили (vandalize) весь домик, но большая часть разрушений – побочный эффект. Я рад заявить, что не наносил самое худшее из всех оскорблений: не блевал в тушёное мясо. Это мясо, которое являлось традиционным блюдом, подаваемым на каждой бар- и бат-мицве, было оставлено на медленном огне (simmer) на ночь в гостевом домике для того, чтобы на следующий день быть поданным к столу. В какой-то момент вечера один из наших друзей поднял крышку, наблевал в кастрюлю, и положил крышку на место, никому об этом не сказав и не выключив плиту. Я не могу точно передать, каково это проснуться на полу с бешеной (raging) головной болью, осколками стекла, прилипшими к лицу, и висящим (clinging to the air) в воздухе ароматом тёплого мяса, вымоченного в блевотине.

К несчастью для этой бедной семьи, калейдоскоп ужасов (horror show) продолжился. Прошлой ночью мы выпили всё наше спиртное и всё то, что украли из семейного дома, поэтому утром первым делом, когда мы приступили к репетиции, мы принялись воровать выпивку из одного бара. Позже, когда на торжество гуськом стали подтягиваться (file in) родственники, наша музыка была настолько громкой, что никто не знал, что им делать или говорить, хотя пара предложений всё-таки поступила.

Одна очень энергичная (peppy) пожилая женщина очень небольшого роста подошла к нам, чтобы выразить свою конструктивную критику. «Эй, молодой человек, ваша музыка очень громкая! – Сказала она, взглянув на нас с неодобрением (зд. squint up at us). – Как вы смотрите на то, что убавить звук? Некоторые из нас пытаются поговорить!»

Бабуля была хитра (slick). У неё были очки в оправе чёрной, как бутылка Коки, и костюм от известного дизайнера, и, несмотря на то, что она была невысоко роста, у неё был беспрекословный авторитет. Она спросила, знаем ли мы какие-нибудь «популярные» песни, и мы приложили все наши усилия, чтобы оказать ей услугу (accommodate her). Мы добавили к нашему выступлению все каверы “Deep Purple” и “Black Sabbath”, которые мы знали. Они воздвигли для нас сцену, перед которой поставили стулья, но для нас было очевидно, что, за исключением нескольких шести- и восьмилеток, вся вечеринка пьянствовала (was plastered) за стеной на максимальном расстоянии от сены. В действительности гости вели себя так, как если бы на улице шёл дождь, потому что когда я поднял взгляд, я понял, что они все собрались в гостиной дома, когда иных веских причин бежать с открытого воздуха, кроме как от звука нашего выступления, не было.

Мы совершенно вывели из себя гостей, поэтому постарались привлечь их тем, что стали играть медленные вещи. Мы сыграли хэви-металлическую версию песни “Message in the Bottle”. Это не помогло, поэтому мы стали играть все популярные песни, которые знали. Мы раз за разом без вокала играли песню “Start Me Up”. Всё было бесполезно – “Start Me Up”, растянувшаяся в нашем исполнении на полчаса, не смогла никого вытащить на площадку. От безысходности мы исполнили песню “Feelings” Морриса Альберта (Morris Albert) в интерпретации Джими Хендрикса. Это тоже не удалось, поэтому эта песня стала нашей лебединой (made it our swan song), а мы сами свалили оттуда ко всем чертям.

* * *

Кому-то это может показаться удивительным, но до того как я собрал группу, я начал регулярно работать с раннего возраста, чтобы заработать деньги, необходимые мне для продолжения занятий на гитаре. C девятого класса я развозил газеты (had a paper route). Это был довольно протяжённой (extensive) маршрут, который охватывал район от бульвара Уилшир (Wilshire) и Ла-Бри до авеню Ферфакс и Беверли. Я развозил газеты только по воскресениям. Мне нужно было вставать в шесть утра, если только я не мог уговорить бабушку подвезти меня на машине. На велосипедном руле с обоих концов у меня висело по громадной сумке, поэтому, наклонись я хоть чуть-чуть в какую бы то ни было сторону, и я бы упал (wipe-out). Со временем я нашёл себе лучшую работу в кинотеатре на Ферфакс.

То количество времени, которое я отдал работе, и то количество времени, которое я посвятил изучению гитары, в одно и то же время раскрыли для меня одну тайну (revelations to me): я наконец узнал, почему я работал так усердно и настойчиво****. Полагаю, это было общим вкладом моих родителей: творческое начало моего отца и инстинктивное стремление моей матери добиться успеха. Я, возможно, выбрал самый трудный способ достичь того, к чему я стремлюсь, но я всегда полон решимости настолько, чтобы добиваться своего. Это внутреннее побуждение (inner drive) помогало мне пережить те моменты, когда всё было против меня и я оказывался один без надежды на помощь (nothing to see me through).