Это космос, детка!

Если тренировки требовали физических затрат, то лекции и практические занятия – умственных. Мы снова проходили все внештатные ситуации на корабле и на станции, учились работать с планшетами – тут были свои нюансы. Мне нужно было прикрепить планшет с помощью велкро (такая липучка) на левую коленку – именно на левую, потому что с правой стороны от моего места в корабле находилась ручка откачки конденсата. Стилус для управления планшетом тоже нужно было закрепить – каждый делает это так, как ему удобно. Важно, чтобы под рукой были листочки и карандаш – кажется, что это мелочи, но если ты в невесомости отпустил карандаш хотя бы на мгновение, он может улететь – тогда ты больше его не увидишь и то, что нужно срочно записать, – уже не запишешь. Он может еще и попасть туда, куда не должен. Антон работает с длинной указкой – с ней тоже нужно уметь управляться. Надо было понимать, куда положить перчатки, где будут лежать пакетики на случай, если тебя начнет тошнить, – их нужно положить так, чтобы ты мог дотянуться, будучи пристегнутым. Мне нужно было научиться работать и со специальным секундомером, который отображает несколько показателей.

Все это напоминало мне работу с реквизитом в театре. Нам было важно привыкнуть к предметам, и мы по многу раз проговаривали одно и то же, чтобы ничего не забыть. Это была огромная, долгая, достаточно нудная работа, необходимая для того, чтобы в результате все запомнить и уметь быстро найти то, что нужно.

Перепись вещей

Между спортом, лекциями и практическими занятиями мы занимались еще и взвешиванием личных вещей – это было отдельное шоу. На станцию космонавт может взять с собой один килограмм личных вещей. Всего один! И в этот килограмм может войти далеко не все. Можно, например, взять максимум 30 конвертов, 30 открыток, 30 фотографий.

Кстати, знаете, зачем космонавты берут в космос конверты, открытки? На МКС есть свое почтовое отделение. Там ставят печать: «Отправлено с МКС». Мы с Климом тоже там пропечатывали конверты и открытки, которые у нас были с собой. Поставить печать в невесомости не так просто, как на Земле!

Отбором вещей для космоса мы занимались с августа. Было несколько комиссий по личным вещам: что можно брать, что нельзя… Можно взять в космос цепочки, колечки, сережки. Баночку икры – нельзя. Денис Никифоров, настоящий фанат космоса, попросил меня взять с собой монетку и фигурку LEGO, ночью мне это все привез. В ЦПК долго и с подозрением выясняли, ценные ли это вещи или нет, реклама или нет. В итоге разрешили взять.

Делается опись всех вещей, всех фотографий, потому что, когда космонавт прилетает на Землю, ему их возвращают не сразу. Вещи, побывавшие в космосе, отправляются на комиссию и только после этого возвращаются владельцу. Чтобы не получилось так, что ты отправил туда, например, украшение в виде сердечка с бриллиантами, а тебе вернули просто «сердечко», без бриллиантов. Очень забавно читать эти списки: «Кулон „Сердечко“ с камешком». «Флажок „Галчонок“, размер такой-то, вес 22 грамма». Не всегда было понятно, как назвать ту или иную вещь!

Вес каждого предмета складывался в общую цифру. Это была целая задачка – как уложиться в один килограмм. На Байконуре началось: «У вас недовес 300 грамм». «У меня всего 700 грамм?!» Кричу редактору из «Красного квадрата»: «Анька, снимай свой браслет, я его в космос отправлю! Что бы еще взять?!»

Клим пытался засунуть в личные вещи свои штаны – получился перевес. «А нельзя, чтобы у меня было кило триста, а у Юли 700 грамм?» «Нет, так нельзя, нужно, чтобы у каждого было по одному килограмму».

Вот мой список личных вещей, которые я брала с собой в космос:

Символическая деятельность

Убивала нас на Байконуре «символическая» деятельность. Читаем как-то с Климом в расписании: «Занятие – Символическая деятельность». Мы засмеялись. Спрашиваем: «А что такое „Символическая деятельность“ – по два часа в день?» Клим говорит: «Да ну его! Лучше будем в это время сцены разбирать!» Космонавты не смеялись, они знали, что это такое.

И вот я, как истинная отличница, прихожу на занятие, не ожидая никакого подвоха. И вижу огромные стопки с фотографиями нашего экипажа. Их нужно подписать.

Два часа мы подписывали фотографии. Когда я спросила Марину Курицыну: «Это уже всё?», она ответила: «Пойдем ко мне в номер, увидишь». Заходим, и я вижу, что одна из комнат полностью заставлена коробками с фотографиями. Марина говорит: «Юля, это пока все, что есть, но позже подвезут еще».