Это космос, детка!

Самым важным временем на Байконуре для меня и Клима были репетиции съемок фильма и подготовка к роли. Специально для этого нам выделили зал на четвертом этаже гостиницы, на который никто не поднимался и не заходил, кроме нас. В зале был большой телевизор, на котором мы могли смотреть превизы[2], и доски, на которых можно было писать, – одним словом, это был огромный рабочий кабинет Клима. Там собиралась наша команда, работавшая над подготовкой к съемкам: сам Клим, Яна Трофимова, я, Леша Дудин и Антон Шкаплеров. Клим и Леша прорабатывали технические моменты касательно камер, света. Все это, конечно, готовилось заранее, еще в Москве, но здесь мы все еще раз проверяли, корректировали, созванивались с нашим оператором, Борей Литовченко, и с Алексеем Гусевым, супервайзером компьютерной графики. Он создавал в электронном виде раскадровку сцен, которые нам предстояло снимать в космосе. Каждый вечер превизы переделывались заново, потому что постоянно возникали какие-то уточнения.

Честно говоря, я ни к одному фильму так не готовилась. Никто не знал, как будут проходить съемки в невесомости. У нас были тысячи вариантов съемок практически по каждому кадру фильма! С нами все время были на связи врачи, хирурги – наши консультанты. Нам помогал Сергей Валентинович Астахов – великий оператор, такой же гений в съемке, как Левша в кузнечном деле. Сергей Валентинович разработал для нас невероятные космические ботинки, придумал, как наводить фокус – обычно его крутит на камере специальный человек, фокус-пуллер, – а Астахов изобрел специальную ручку, чтобы Клим в космосе мог это делать сам.

С Сергеем Валентиновичем Астаховым

Ночами мы бесконечно спорили, вносили тысячи изменений в сценарий… Я только и видела, как Яна рвет вчерашние листки и переписывает все заново, заново. Даже ночи на Байконуре были суперактивными.

У нас шли споры и по поводу нашего расписания на МКС. Ведь на Земле один съемочный день длится минимум двенадцать часов! Нельзя снять сцену за час – так не бывает. Приходилось искать совместные решения с сотрудниками ЦУПа, которые составляют расписание, и это было очень непросто. Ребята на МКС были загружены своей работой, поэтому большую часть сцен пришлось снимать в свободное время космонавтов.

Обсуждались технические моменты: кто во что будет одет в той или иной сцене, какие футболки отправлены в космос… У Клима появилась идея, чтобы в фильме моя героиня была в платье, и все мерки для него с меня сняли на Байконуре и отправили в Москву. Там мне сшили это платье в нескольких вариантах и привезли на Байконур, чтобы я могла примерить и выбрать нужную модель.

Мы с Яной разбирались в медицинских тонкостях, с нами на связи постоянно был Олег Ростиславович Куйбида. На каждой репетиции, особенно на тех, что касались сцены с операцией, возникал миллион вопросов, хотя мы многое подробно разбирали в Москве. На самом деле все, кто помогал дистанционно в осуществлении съемок, и те, кто находился в Москве, и те, кто потом общался с нами из ЦУПа во время нашего пребывания на МКС, – это огромная команда людей, чей вклад важен так же, как и наш. Они все были на связи двадцать четыре часа в сутки. Наш звонок мог раздасться в два, четыре часа ночи: «Олег Ростиславович, а если мы повесим инжектор под стол, это не нарушит ход операции?» И он всегда подробно рассказывал, что и как надо сделать.

На Байконуре у нас начались актерские репетиции с Климом и Антоном Шкаплеровым. Думаю, что Антону Николаевичу было очень тяжело. Он сверхтерпеливый человек. Но во время репетиций ему приходилось говорить одну и ту же фразу по сто раз, потому что Клим все время пробовал, просил произнести ее иначе. Для меня, профессиональной актрисы, это было привычно, а Антон Николаевич, думаю, уставал после этих репетиций больше, чем после тренировок.

Наши репетиции длились до глубокой ночи. Поэтому времени для сна на Байконуре у нас было немного. В любую свободную минуту – в обед, в перерыв, вечером ли, ночью ли – мы всей командой поднимались на четвертый этаж и продолжали работать.

Когда заканчивались тренировки, репетиции, я приходила в номер и в первую очередь звонила детям, а потом готовилась к роли. У меня в комнате были развешаны фотографии легкого и инструкции, как делать на нем операцию. Моя героиня в фильме «Вызов» в чем-то похожа на меня, но она, конечно, другая. Клим мне все время говорил: «Ты смелая, хваткая, а наша героиня очень боится лететь в космос. Тебе, Юля, наверное, на МКС будет хорошо. А нашу героиню подташнивает, она слабая женщина, хотя и врач-хирург, она совсем другая. Иди в ее женскую, мягкую природу». Для меня подготовка к роли шла круглосуточно, но поразмышлять как следует получалось только ночью.