Это космос, детка!

Эти 18 дней на Байконуре, вдали от семьи, на замкнутой территории, позволили нам круглосуточно быть в процессе и дали возможность хорошо подготовиться к съемкам фильма. Мы все время варились в одном котле – репетиции фильма шли фоном, мы постоянно были вместе, сочиняли, обсуждали. На тот момент мы уже были с Климом в хороших, дружеских отношениях. Но на Байконуре у нас произошла такая мощная сцепка, когда люди, не сговариваясь, чувствуют, где и как «подхватить» друг друга. Потом, на МКС, это оказалось для нас бесценно.

Дети прилетели

Накануне старта, 4 октября, прилетели дети, они поселились в другую гостиницу. Я попросила разрешения увидеться с ними. Никогда в жизни я не оставляла детей больше, чем на две недели. Если у меня съемки в другом городе, стране, я выстраиваю график так, чтобы прилетать к девочкам, или же беру их с собой, как это было в Грузии – на полтора месяца. Я не оставляю детей надолго и не могу представить свой отдых без них. Поэтому две недели без Ани и Маши были для меня очень тяжелыми психологически.

Нам разрешили встретиться с близкими. Мы с Климом трепетно ждали этого дня и волновались: как они прилетят, как заселятся? Хотя потом, через год, когда мы прилетели на Байконур снимать кино, мы поняли, что жили фактически на расстоянии пятисот метров от своих близких – их гостиница была совсем рядом.

Наконец, после долгих согласований, нам дали увидеться с семьями через забор. Нас с Климом сопровождали трое врачей – Леша Гришин, Вадим Шевченко и, конечно, Сергей Николаевич Савин. Они встали за нашими спинами. Подъехал автобус, из него выскочили дети Клима, его жена Соня, мама Клима, мои мама, папа, дети, Леша, моя Наташа – все только что с самолета. Они подошли к забору. Доктор Савин сразу начал говорить: «Не прикасаться, не обниматься, не целоваться, не трогать друг друга никаким образом!» Стоим перед большим, высоким забором с толстыми прутьями. Начали смеяться, рассказывать какие-то истории. Мы с Климом делаем вид, что нам весело, а на самом деле хочется плакать, потому что хорошо бы просто всем обняться и побыть вместе, а этого сделать нельзя. Поэтому про серьезные вещи лучше не говорить.

Маленький сын Клима, Пашка, полез через забор. Наверное, он единственный из нас не понимал, что происходит, почему папа стоит там и не может к ним подойти. Соня начала его оттаскивать и говорить, что приближаться друг к другу нельзя, Пашка начал плакать… И, естественно, включилась цепная реакция: всем тоже захотелось плакать. Маша моя тоже залезла на забор – у меня осталась такая фотография.

Время нашей встречи было ограничено – нужно было следовать графику. Самый страшный момент настал, когда нам сказали: «Заканчивайте». Было так плохо, что казалось, лучше было бы вообще не встречаться. Сфотографировались через забор друг с другом… Конечно, все правильно – ведь это правда опасно: обнимешь вот так – а утром температура, и старта нет. Слишком высоки ставки. Но все равно невозможно принять, невозможно вообразить, что твои дети стоят рядом, по ту сторону забора, на расстоянии вытянутой руки, а ты не можешь их обнять, поцеловать. Вот такая очень эмоциональная встреча.

На Байконур приехал снимать свою передачу и Ваня Ургант. Нам нельзя было видеться. Все сотрудники передачи «Вечерний Ургант» – мои друзья. Я пишу Мите Хрусталеву: «Как дела?» Он отвечает: «К вам нельзя, но мы все рядом!» Первую часть передачи сняли, когда Ваню со скрипом запустили на территорию, но нам можно было только покричать ему с балкона.

Однажды мы сидели в столовой, когда мне позвонил Ваня: «Мы едем мимо вашей гостиницы!» Я: «Стойте, я к забору подбегу!» Бегу к забору, а за мной бежит врач экипажа. И мы переговаривались с Ваней через забор:

– Ваня, как ты?

– Я хорошо! А ты как?

– Я тоже неплохо! Как настроение?

Нам повезло побывать и с той, и с другой стороны забора. Через год, приехав на Байконур, мы пришли на встречу с экипажем Сергея Прокопьева, и нам удалось пообщаться с ребятами через забор уже с внешней стороны. А потом нас даже пустили внутрь, в комнату за стеклом, и мы поговорили с космонавтами, пожелали им успеха. Когда ты находишься по другую сторону стекла и забора, ты вроде спокоен, потому что не тебе предстоит лететь. Но вместе с тем я смотрела на ребят и думала: как же им повезло! Какое крутое путешествие их ждет! И как же я им сейчас завидую!

Страх смерти

Дней за пять до старта у меня случился «приход». Сначала было некогда, но потом… В конце августа, на одном из сеансов с психотерапевтом, я сказала, что хочу поговорить о смерти. У меня возникло такое странное предчувствие. Я подумала: кажется, все. Наверное, так должна была сложиться моя жизнь. Вдруг резко пришло такое ощущение. Возможно, потому что атмосфера вокруг была хорошая, дружеская. И вдруг – эта мысль внутри.