– О, этот гроб я нашел в древнем храме, в глубинах Пустоши, спрятанным от всех смертных…
– Заканчивай и покажи мне мумию!
Максвелл швырнул на крышку гроба деньги, Махариэль напомнил себе отобрать их потом и тоже придвинулся ближе. Ананиус, сделав страшные глаза, отодвинул крышку и развел руками, тихонько подвывая для атмосферности.
– У-у-у… – подыграл Максвелл, склоняясь над гробом. Поднялся. – Туфта какая-то в туалетной бумаге.
– Возвращай деньги, – фыркнул Махариэль, хватаясь за автомат.
– Погоди… – Максвелл склонился снова, разглядывая тело. Содрал с лица мумии туалетную бумагу. – Это не мумия! – вдруг крикнул он и обернулся к Махариэлю, разевая рот. – Это же он! Друган моего дорогого Перси! Твою мать, кретин, да просыпайся ты! – Максвел от души хлестнул его по роже. – Это этот, как его…
Он поднял мумию за шиворот и заорал той прямо в ухо:
– СОЛА-А-А-АС!
– Сола-а-а-ас!!! – подхватил Махариэль, обрадовавшись и найденному другу, и возможности вдоволь покричать.
Продрав глаза, недавняя мумия проявила неожиданную прыть, выскочив из гроба как ошпаренная.
– Спаси-и-ибо, незнакоме-е-ец! – голос донесся уже из-за двери.
– Надо было показывать одноголового брамина, – вздохнул Ананиус. – Я разорен.
Максвелл и Махариэль выбежали следом за внезапно быстрым гулем, радуясь, как мальчишки.
– Беги, Солас, беги! Ура!!! Впере-е-ед! – орали они, пока не охрипли.
Дыра еще не знала такого шума, не сопровождаемого стрельбой.
А ветер еще долго гонял по улице обрывки туалетной бумаги.