Это мой конёк. Наука запоминания и забывания

Сегодня рядом с Асбьёрном Раклевом сидит его дочь — она пишет письмо, допуская все свойственные пятилетним детям ошибки. Трудно представить себе, что этот благоразумный человек кричит на подозреваемого в убийстве, когда видишь, как терпеливо и мягко он помогает дочке написать трудное слово.

Давление из-за дела Бригитты заставило Асбьёрна Раклева сделать выбор, позже навсегда изменивший норвежскую полицию и правовую систему. Он ушел с работы и поехал знакомиться с британскими методами ведения допроса в Университет Ливерпуля, учился по программе, дающей образование в сфере следственной и юридической психологии. Сегодня в Великобритании полиция пользуется методикой под названием «Интервью в рамках расследования» (investigative interview).

В противоположность старой форме допроса, нацеленной на то, чтобы выудить у подозреваемого признание любой ценой, задача интервью — добыть качественную информацию независимо от того, кто, по мнению следователя, виновен. Следователи фиксируют важные доказательства — и от подозреваемого, и от свидетеля.

«Наши методы не выдерживали никакой критики!» — осознал за время обучения в Англии шокированный Асбьёрн Раклев.

Во время работы над докторской диссертацией он углубился в материалы одного дела, и оно произвело на него глубокое впечатление. Это так называемое дело Грефсен об изнасиловании. Подвергнувшаяся насилию женщина оказалась также единственным свидетелем. Как подтвердить доказательства? Женщина описала насильника:

Мужчина, примерно 45 лет, рост около 180 см, высокий, плотное телосложение, заметен живот. Темно-коричневые короткие волосы с сединой, спереди редкие. Очень плохие зубы, вероятно, не хватает нескольких нижних зубов. Особые приметы: не совсем темная кожа, возможно, он родом с юга Европы, напоминает турка (?), говорит на ломаном норвежском, по его словам, прожил в Норвегии 10 лет[67].

Фоторобот показали в национальных СМИ, пообещав вознаграждение. На него оказался похож мужчина с боснийскими корнями, отец семейства, отрицавший любую связь с изнасилованием. Женщине показали фото нескольких подозреваемых, в том числе и его. Он был очень похож на фоторобот — значит, это точно он. Но все же она была не совсем уверена, поэтому провели опознание вживую. Подозреваемого поставили в ряд с еще шестью мужчинами: все они были полицейскими или переводчиками и обладали схожими чертами лица. Все они были уверены в том, им не грозит уголовное преследование, за исключением того самого боснийца, который, перенервничав, не выполнил инструкцию: держать руки по швам, встать чуть боком. Он был очень похож на мужчину на фотографии, показанной женщине. Фотография была похожа на фоторобот. Фоторобот был похож на воспоминание женщины о преступнике. А воспоминание?.. Скажем так, наша память играет в испорченный телефон. Воспоминание о преступнике постепенно превратилось в воспоминание о подозреваемом. Дело не в том, что она плохо его запомнила или пережитая травма каким-то образом ослабила ее память, — просто таков механизм ее работы. Этот оживляющий прошлое организм вшивает в изначальную картину возникающие новые элементы — столь аккуратно действует только сила нашего воображения. У всех разная память на лица, есть даже отдельный участок мозга, предназначенный для распознавания лиц — настолько велико их значение. Кому-то необходимо увидеть человека несколько раз, чтобы наконец узнать при встрече. Лицо насильника память жертвы фиксирует особенно четко. Многие детали травматического события жертва запомнит очень хорошо, но даже их не минует реконструкция — мы узнали это благодаря беседе с Аланом Праконом.

Дело отца семейства, боснийца, сначала рассматривал суд первой инстанции. И это несмотря на то, что образцы ДНК, взятые с мужских трусов, найденных на месте преступления, ему не принадлежали. Свидетельским показаниям придали огромнейшее значение, а по словам жертвы, преступником был именно этот человек. А вот суд второй инстанции его оправдал.

Именно раскрытие преступления придало делу широкую известность. ДНК настоящего преступника обнаружилось во время расследования другого серьезного дела. Преступник убил свою жену.

«Ребенок потерял родителей, когда отец стал убийцей, а ведь у нас был шанс это предотвратить», — говорит Асбьёрн Раклев.