Это моя комната! (It's my room!)(СИ)

Все это время Гермиона думала, что он ее ненавидит и ему только нравится смеяться и издеваться над ней, но сейчас весь мир перевернулся с ног на голову. Все эти годы он доставал ее, чтобы держать подальше от себя, потому что не хотел, чтобы ему было больно.

Гермиона была ошеломлена — в его голосе было столько боли и уязвимости, и причиной тому была она. Как же слепа она была...

Почувствуй себя слизеринкой

— Что ты делаешь? — сконфуженно спросила Гермиона, увидев, что половина гостиной Малфоя заставлена коробками.

— Я переезжаю в другую комнату, — мягко, но со злостью в голосе ответил Малфой, даже не взглянув на нее.

— Но тебе не нужно переезжать, — она подошла к нему, продолжающему собирать вещи. — Совет решил, что ты можешь остаться старостой школы.

— Я знаю.

Чувствуя себя неуютно из-за его отчужденности, Гермиона села на диван. Она чувствовала себя очень виноватой за то, что сделала с ним. Она причинила ему боль. Хоть она и собиралась заставить его страдать и разрушить его репутацию, но не желала такого. Просчитывая все возможные варианты развития событий, Гермиона не могла предсказать подобного.

— Мне так жаль, Малфой. Я и не подозревала, что такое может произойти. Я бы никогда не подумала, что ты скажешь, что влюб…

— Даже не думай говорить это, — резко перебил он ее, подняв наконец взгляд. На его лице Гермиона увидела угрожающее выражение. Он явно не хотел, чтобы ему напоминали об этом постыдном признании.

— Я просто так злилась на тебя, что ты назвал меня уродливой, прилипчивой преследовательницей, — попыталась объяснить Гермиона. — Я больше не хотела жить с тобой в одной комнате. Я и не думала, что так получится.

На секунду Малфой прекратил собирать вещи и удивленно взглянул на нее:

— Я такого никогда не говорил.

— Вообще-то говорил. В подземельях ты сказал Блейзу, что больше не хочешь жить со мной в одной комнате, и назвал меня уродливой преследовательницей.

Малфой остановился и напряженно задумался. Неожиданно на его лице появилось понимающее выражение.

— Я говорил не о тебе. Я говорил о ней! — и он указал на кота Гермионы, который наконец вернулся в свое нормальное состояние, после того как пробыл воздушным шариком около месяца.

— Живоглот — мужского пола. А ты говорил «она»…

— Как, черт возьми, я должен был узнать ее… его пол? — зло объяснил Малфой.

Гермиона заметила ту ярость, с которой он отреагировал на ее обвинения, и поняла, что он говорит правду. Она не думала, что когда-нибудь будет чувствовать себя еще хуже, чем после его выступления в Большом Зале, но сейчас это произошло. Мало того что она выставила его дураком перед всей школой, так еще и причина для этого была совсем не существенной.

Все это было ужасающим недоразумением. Он вовсе не оскорблял ее, он просто говорил о ее питомце.

— Малфой, — мягко начала Гермиона, практически умоляя его простить ее. Она хотела сказать ему столько всего, но противоречивые мысли в голове не давали вымолвить и слова. Не было ничего, что бы могло как-то улучшить эту ситуацию.

— Ты повела себя как настоящая слизеринка, неудивительно, что ты выиграла. Что ж, ты получила желаемое — теперь комната твоя, — сказал Малфой холодно, но в его голосе Гермиона слышала боль, и это ранило ее.

Неся несколько коробок в руках, он вышел из комнаты, явно не собираясь когда-либо в нее возвращаться.

Гермиона сидела одна в комнате, которая теперь была полностью ее. В начале года она была бы более чем рада такому повороту событий: гостиная старост целиком принадлежит ей и не надо ее ни с кем делить, особенно с Малфоем; она бы поставила два книжных шкафа и сделала Живоглоту кровать на другой стороне комнаты, как и планировала вначале.

Однако сейчас комната казалась пустой.

Сейчас все было по-другому. Гермиона узнала много нового о Малфое: каким добрым он был, когда пытался поднять ей настроение, если ей было грустно, и заботливым, когда подарил ей подарок. А еще у Малфоя была его уязвимая сторона, которую он скрывал. Он использовал сарказм и насмешки как мощное оружие, которое защищало его сердце. В те редкие разы, когда он немного ослаблял оборону и Гермиона могла увидеть проблески его сокровенных мыслей, он нравился ей больше всего. Да, пожалуй, его уязвимая сторона была ее любимой.

Вместо злого насмешника, которым Гермиона его видела многие годы, ей удалось разглядеть в нем совершенно другого человека. Он был просто напуганным мальчиком, изо всех сил старавшимся жить по правилам, навязанными ему родителями. Они ожидали от него самых высоких результатов, а самым важным было то, чтобы он последовал в конце концов за Волдемортом, как и они. И хотя его слизеринские друзья могли и постоять за него, минимум половина из них бросила бы его, если бы Малфой не вел себя как ненавидящий магглов слизеринец.