Это мучительное пламя

– В ту ночь стояла теплая погода. Немного сухая, безветренная и тихая. Словно природа знала, что должно было произойти. – Эбби молча слушала, не смея шевелиться. – Я проснулся, почувствовав запах дыма: окно было открыто, а из-за спертого воздуха он вызывал тошнотворное удушье. Когда я выглянул на улицу… – Дарен запнулся, ощутив, что она сильнее стиснула пальцы, – …так, как в ту ночь, я не бежал ещё никогда до этого. Думая, что вытащу Эрин… что мы вместе поможем её родителям, но… смог подойти не ближе, чем на сорок ярдов. Отец удержал.

– Он испугался за тебя, – тихо ответила она.

Дарен невольно усмехнулся.

– Вряд ли ему было до меня дело. Но ты права, двигал им именно страх. За свою жизнь.

Возможно, Эбби догадалась, к чему он клонил и в чем винил своего отца – он даже почти был в этом уверен – но она не подала вида.

– У вас были сложные отношения?

Он выдохнул, вновь заставляя уголок рта слегка приподняться.

– Не уверен, что это вообще можно было назвать отношениями. Томас Бейкер не знал, что такое любовь и доброта. Он был беспощадным, властным и расчетливым. И даже мама не смогла сделать его другим.

– Но она всё равно боролась за него.

Дарен поднял на Эбигейл глаза. Он никогда не понимал, как такая мягкая и добросердечная женщина, как Лилиан Дэшвуд, могла выйти за такого жестокого человека, коим был его отец. А теперь внезапно осознал – она его любила. Несмотря на то, что внутри он был чудовищем, его мама видела в нем что-то хорошее, пыталась… достучаться до него. Но разве возможно изменить монстра?

– Я не знала твоего отца, – шепотом продолжила Эбби, – но уверена, что ты совсем на него не похож. – Когда она придвинулась ближе, обхватив ладонями его лицо, он затаил дыхание. – Ты не осознаешь, насколько прекрасен внутри. Тебе ведомо чувство сострадания, и ты не понаслышке знаешь, что значит кого-то терять. Вот, почему ты всегда так рвался помогать тем, кто в этом нуждался: мне, деткам-сироткам… всем. Да, твоё сердце кровоточит, но я знаю, что в нем есть место для радости, потому что видела, как ты можешь смеяться. Иногда эти синие глаза горят от злости или наполняются болью, но в остальное время они светятся заботой и преданностью.

– Я никогда не смогу измениться полностью, – ответил Дарен, боясь лишиться спасительного света её глаз, – Зверь внутри меня всегда будет жить и не оставит попыток вырваться на свободу.

– Тогда я буду рядом, чтобы вовремя встать у него на пути, – она слабо улыбнулась, со всей присущей ей нежностью разглядывая его лицо.

– Эбби…

– Да?

– Обними меня.

И она обняла. Прижала к себе, отдавая всю свою любовь и ласку, вверяя себя. Дарен уткнулся носом в её шею и вдохнул знакомый запах – ему необходимо было осязать её, чувствовать, что она рядом.

Скользнув по покрывалу вниз, он положил голову ей на живот, прильнув к родному, любимому телу, и закрыл глаза. Эбби не отстранилась. Устроившись поудобнее, она запустила пальцы в его волосы и неспешно гладила их, заставляя каждую клеточку внутри наполняться невероятной теплотой. Его пульс замедлялся, дыхание выравнивалось – её близость успокаивала, рождала в нем желание меняться. Эта женщина вытаскивала его из Ада, в котором он находился последние двадцать лет. Она протягивала ему свою руку, обещая, что никогда её не отпустит.

В эту ночь он уснул так быстро, как ещё никогда ранее. Греясь в нежных и теплых объятиях и слыша самый прекрасный на свете звук – стук её сердца.

* * *

Дарен проснулся, чувствуя, как её заботливые пальцы чувственно касаются лица. Утреннее солнце приятно ласкало, а его руки до сих пор ощущали под собой податливое женское тело.

– Иногда мне не верится, что ты со мной. Я боюсь, что проснувшись однажды утром, пойму, что всего лишь видел сон.

– Это не сон, – прошептала она, запуская пальцы в его волосы. – Я здесь. И никуда не уйду.

Дарен приподнялся на локте, вынуждая её убрать руку. Её светлые локоны разметались по подушке, голова была слегка наклонена, а сияющие сапфировые глаза смотрели глубоко внутрь него – в душу.

– Я просто пытаюсь понять… чем такой, как я, заслужил такую, как ты.

Она качнула головой.

– Ты не должен думать о подобных глупостях.

– Это не глупость, – ответил он, медленно садясь на постели. – Для меня – нет.

Дарен ощутил, как кровать слегка прогнулась, а затем почувствовал, как её ладони, словно бархат, коснулись его плеч. Горячие губы проникновенно поцеловали ямочку, соединяющие лопатки.

– Как и для меня не глупость то, что я тебя люблю, – тихо сказала Эбби, обнимая его сзади. – И, если бы ты не заслужил эту любовь, меня бы здесь не было.

– Ты веришь мне? – Начал он, понимая, что должен спросить. – Веришь, что я буду пытаться изо всех сил? Что больше никогда не позволю Ему взять верх?

– Да, – шепнула она, и Дарен ощутил её слабую улыбку, – я верю.