Это – наша история

Тем не менее, при написании статей об армейских событиях 60-ти летней давности имеющиеся документы на­чисто игнорируются. Вместо этого для подкрепления сомни­тельных утверждений прибегают к помощи столь же сомни­тельных уловок. Одна из них – знаменитый абзац-фантом, кочующий из статьи в статью в абсолютно неизменном виде на протяжении вот уже более четверти века. Все его цитируют как достоверный факт, но при этом никто и никогда не берет его в кавычки, и не указывает источник его появления. При­сутствует он, разумеется, и в статье уважаемого Виктора Александровича, образуя как бы главную опору всех его рас­суждений. Вот его знаменитые первые строки: «подверглись репрессиям и в большинстве были расстреляны около полови­ны командиров полков, почти все командиры бригад, дивизий и корпусов…» и проч. Все те, кто по настоящему интересу­ются предметом, уже давно выучили этот абзац наизусть.

Не имея возможности ни подтвердить, ни опроверг­нуть, сделанные в этом абзаце утверждения, замечу только, что родился он, судя по всему, в те далекие времена еще до свободы слова из недр очередной политической свары. Мне никогда не приходилось встречать ссылок на то, кто впервые начертал эти вездесущие анонимные строки. И это притом, что они могли бы быть включены в знаменитую книгу Гин­неса по частоте цитирований (без кавычек) периодическими изданиями. Мне также никогда не приходилось видеть каких-либо документов, подтверждающих этот абзац. Готов побить­ся об заклад, что не располагает таковыми и уважаемый Вик­тор Александрович. Между тем есть в душе смутное ощуще­ние, что и здесь далеко не все ладно.

Наконец, совсем коротко о так называемом деле маршалов. Оно также всегда присутствует в качестве доку­ментальной основы во всех материалах о чистке в РККА. Есть, однако, основания думать, что два этих события распо­ложены во времени, но разнопорядковы по мотивам. Отметая с порога версию о существовании заговора, нынешние исто­рики, тем не менее, уже много лет не могут придумать ничего взамен. Вот и Виктор Александрович признает, что оконча­тельного ответа на вопрос о причинах того, что он называет массовым террором в армии, до сих пор нет.

На уровне здравого смысла понятно, что тогда выясняли между собой отношения большие начальники, которые давно и очень хорошо знали друг друга. Примерно, как у нас в октябре 93-го. Ясно также, что выяснение отношений было спровоцировано причинами не только внутренними, но и внешними. Так в «Мемуарах» приснопамятного Вальтера Шелленберга можно прочитать: «Гейдрих получил от прожи­вавшего в Париже белогвардейского генерала, некоего Скобли­на, сообщение о том, что советский генерал Тухачев­ский во взаимодействии с германским генеральным штабом планирует свержение Сталина». Тот же Шелленберг называет «дело Тухачевского» одной из самых загадочных глав исто­рии последних десятилетий.

В своей статье Виктор Александрович затрагивает этот уровень проблемы, упоминая имена Троцкого и Бенеша. Но делает это, походя, уделяя, в соответствии с духом време­ни, главное внимание повторению в тысячу первый раз извес­тных обвинений по адресу Сталина и его команды.

Не будучи специалистом, во всех этих запутанных делах, рискну, тем не менее, высказать свое мнение о том, ка­ким образом можно было бы в них, в конце концов, разо­браться. По-моему, для этого необходимо радикально изме­нить исходную методологическую установку. Нужно согла­ситься с тем, что тогда у нас была великая эпоха. В эту эпоху жили и действовали великие люди, не нынешним чета. У них были свои жестокие игры. Жестокие и трагические. А Траге­дия, как известно, это – такой жанр, в котором герои гибнут оттого, что каждый из них прав.

Этот жанр по плечу далеко не каждому. Поэтому подлинные трагедии создают либо бог, либо немногочислен­ные шекспиры. А те, кто калибром поменьше, но кому тоже хочется кушать, кроят из этих трагедий липовые уголовные дела на потребу очередным политическим заказчикам. В об­щем-то, по жизни это нормальное ремесло. Но невозможно не признать, что в обильных плодах его нет ни правды, ни энер­гии, ни величия. Поэтому моя идея проста: прекратить, нако­нец, стряпать уголовщину, и научиться проникать в глубины трагедии. Иначе ведь за что боролись?

Заключая эти затянувшиеся сетования, хотел бы со всей возможной определенностью подчеркнуть, что в них я никого не оправдываю, равно, как никого не обвиняю. На са­мом деле я отстаиваю только свой сугубо личный потреби­тельский интерес. И только как потребитель, честно оплачи­вающий газетный продукт своими кровными рублями, я воз­ражаю против того, чтобы на страницах наших немногочис­ленных респектабельных газет, к каковым без колебания при­числяю «НГ», происходило ползучее утверждение принципа, который и без того уже правит бал на нашем телевидении и в большинстве массовых изданий: «пипл схавает».

Вообще-то, конечно, «схавает», потому что де­ваться ему по-прежнему особенно некуда. Но прибавит ли это чести нам всем, гордящимся своей свободой перед прошлым россиянам?»

* * *