Это не мой мир (СИ)

— А что будет после? — Я повернулся и чуть склонился вперёд, чтобы лучше разглядеть лицо друга. — Когда мы приведём Арён к косогану, что будет потом?

Улыбка не сходила с лица Чхоля, он тоже потянулся в мою сторону, чтобы темнота не мешала нам видеть друг друга.

— А потом мы отправимся дальше. Разве в мире мало дел для героя? Разве мало демонов, терроризирующих деревни, мало злобных наместников, истязающих селян? Мы просто отправимся в путь и продолжим геройствовать. Если, конечно, у тебя не появится дел поважней. Тогда придётся сперва заняться ими. Вместе.

«Как у тебя всё просто,» — подумал, но промолчал, Чхоль полностью поглощён игрой, а мои попытки образумить его и открыть глаза всегда пустые. Даже если бы мои слова достигли его ушей, он бы их проигнорировал.

— Спокойной ночи, — буркнул я себе под нос, отворачиваясь.

— Спокойной, — через паузу отозвался Чхоль.

Утром Арён придумала порвать подол хварота и, положив внутрь терпко пахнущие листья мяты, повязать на лицо. Так мы закрыли носы и рты от вони, а жрица вдобавок оголила тонкие изящные щиколотки.

Есть не хотелось, душок здешних мест напрочь отбивал аппетит. Но к полудню наши животы заныли так громко, что пришлось пересиливать себя, стараясь лишний раз не дышать. Надо ли говорить, что удовольствия от трапезы не получил никто.

Саламандры вокруг стали вовсе миролюбивыми, они были слишком тучны, чтобы бегать, и медленно переваливаясь с боку на бок, постоянно шли рядом или позади нас. Постепенно одна или две твари отставали, устав от преследования, но вместо них тут же появлялись новые, глядящие на нас с любопытством, и вовсе не собираясь нападать. Мы отвечали им взаимностью, даже Чхоль перестал размахивать Хвостом Дракона, не желая лишний раз протирать лезвие от вонючих внутренностей.

— Мне кажется, или тот холмик правда шевелится? — приглушённым голосом спросил Чхоль, показывая вперёд.

Там под деревом что-то действительно возвышалось над землёй, то ли холмик, то ли покрытый мхом камень. И интерес он вызвал не только у нас, саламандры плотно обступили его и подходили всё ближе, похрюкивая друг на друга.

— А ну, кыш!

Пинками разогнал тварей Чхоль. Саламандры отступили, но далеко отходить не стали, так и продолжили скалиться, издавая странные, похожие одновременно на рычание и на хрюканье звуки.

«Здесь кто-то есть?»

Табличка ясно дала нам понять, что холмик живой. И не холмик вовсе, а покрытый гнойниками и открытыми нарывами человек. Грязный и вонючий, как и всё вокруг. Он едва-едва шевелился, но совершенно точно был жив.

— Вы в порядке? — глупо спрашивать, ведь совершенно очевидно, что нет, но вопрос вырвался у меня сам собой.

Я наклонился ближе, пытаясь заглянуть лежащему в глаза, понять, можно ли ему вообще ещё помочь. Но неожиданно только что едва дышавший человек оказался на удивление ловким, прыжком он поднялся и повалил меня на землю, прижав голову коленом. Раздался громкий свист, и из-за кустов вышло ещё с десяток таких же грязных и покрытыми гноящимися ранами людей. Все они были вооружены и не смотря на свой больной вид, очень воинственны.

«Значит так, ребятки,» — начал тот, что прижал меня, — «Вы щас по добру отдаёте нам все блестяшки и зубки саламандр, что у вас есть, а мы даём вам пройти дальше. Считайте это дорожным налогом.»

— Нет у нас никаких блестяшек и зубов, — промычал я, стараясь звучать как можно убедительней.

В ответ бандит лишь сильней навалился на меня и наклонившись, так что я сумел пересчитать все его немногочисленные чёрные зубы, выдал:

«А если найду?!»

Вся эта банда до боли напоминала заключённых, которых я оставил гореть в деревне. Изуродованные болезнью люди, которые однако вовсе не просили помощи, они сами забирали то, что им нужно.

Но не в этот раз.

Магия Арён золотыми молниями пробежала от кончиков её пальцев ко мне, в воздухе запахло жареным — Чхоль обнажил хвост Дракона, а моё желание вскрыть горло этому уроду с яростью рвалось наружу.

Я обхватил нависшего надо мной бандита ногами и легко высвободился, повалив врага на землю. Падая, он с глухим ударом приложился о дерево и затих, но этого мне оказалось мало, выхватив стрелу, я вогнал остриё ему в шею. Пальцы коснулись мерзкой, покрытой белой дрянью кожи, и меня чуть не вырвало, но я вытащил стрелу, разрывая бедолаге горло, и тут же зарядил ею лук. Чхоль, между тем, уже играясь разделался с большей частью шайки. Нарочно пропуская удары, он давал врагам подойти ближе, чтобы затем одним взмахом срубить сразу пару голов.

Увидев, что добыча оказалась слишком кусачей, бандиты бросились наутёк, но мои стрелы легко догнали их, ведомые магией жрицы, они огибали деревья и точно разили цели, пробивая гнилые тела насквозь, пачкая прелестное золотое оперение кровью.

Всё было кончено очень быстро.

Радостно похрюкивая, саламандры тут же набросились на павших, я судорожно кинулся собирать стрелы, боясь, что твари сожрут их вместе с телами. Пришлось даже поброться с обалдевшими от такого богатого пришества амфибиями. Вырвать стрелу изо рта одной из них оказалось гораздо сложней, чем сражаться с бандитами.