Это (не) просто игра (СИ)

Однако существовало три больших подводных камня. Первый: процедура эта была либо очень дорогой, либо она предлагалась бесплатно лишь тем, у кого было диагностировано смертельное заболевание без возможности лечения. Второй: копия должна всегда ставить собеседника в известность, что она копия. И третий: новая форма расизма, уникальная для NOW. Дело в том, что к копиям большинство игроков относились очень пренебрежительно. Всё-таки это были лишь копии умерших людей. Да, полноценные личности, способные к развитию и изменению — всё как у живых, но тем не менее.

— Ну и что? — удивился я.

— Ну как бы… — замялась Мэрит. — Тебя это не смущает?

Я скромно улыбнулся и покачал головой.

— То есть ты готов играть даже с копией? — спросила она.

— Просто я… — я громко вздохнул и огляделся вокруг. — Просто я не хочу быть один…

И тут же словил недоверчивый взгляд Мэрит.

— В смысле играть! Играть одному не хочу! Да… Вот… — поспешил поправиться я.

Не уверен, что справился: Мэрит всё же уловила в моём голосе нотки… безнадёжности. Впрочем, в конце концов девушка вздохнула и пододвинулась в сторону.

— Ладно, залезай, — махнула она мне. — Но учти: будет сложно. Мне отдых не нужен особо.

Я обошёл повозку и залез на сидение к Мэрит.

— Не волнуйся, я выносливый, когда дело касается фарма, — подмигнул я.

— Посмотрим, — она улыбнулась в ответ.

Мы зарегистрировались как пати, Мэрит взяла поводья и тронула лошадь вперёд, отправляясь вверх по дороге в город, оставляя позади нас одинокий заснеженный дом с сараем и мёртвыми телами игроков вокруг.

***

Почему я продолжаю играть?

Продолжаю жить?

Почему я всё ещё жив?

У меня нет причин оставаться ни в этом мире, ни в реальном.

[КТО ВИНОВАТ?]

Виноват… Я сам, наверное…

Нет, не наверное.

Точно я.

[ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?]

Каждые шесть дней я просыпаюсь и вижу до боли знакомый потолок, чищу зубы, принимаю холодный душ, заказываю еду, сажусь в пустой комнате, смотрю телевизор. Когда приходит курьер, забираю еду, ем. Затем иду на крышу и сижу там до вечера.

А потом всё равно возвращаюсь сюда.

Проходят четыре с половиной дня, и я снова вижу знакомый потолок.

Я могу описать его в мельчайших деталях, каждую пылинку, каждую неровность.

Лежу, пока конечности не затекут.

И только потом осознаю, что надо двигаться.

Движение — это признак жизни.

Тупая необходимость, ограничение, сковывающее меня.

Я мог бы пройти процедуру копирования, но для такого даже той огромной суммы, что у меня имелась, было недостаточно. Даже если продать всё имущество.

Но тогда я бы застрял здесь.

Я не могу жить, не двигаясь вперёд.

[ТЫ НЕ ДВИЖЕЖСЯ.]

Значит, и не живу.

ненавижу… ненавижу… ненавижу…

КАК ЖЕ Я НЕНАВИЖУ СЕБЯ!

***

Канада

Территория открытого мира

— Так это… — попытался начать я. — Копия значит, да? Ты умерла?

— Неплохое начало разговора, — Мэрит недовольно покосилась на меня.

Прошло пять дней с тех пор, как я встретил Мэрит. Мы всё ещё находились в лесах Канады, хотя и приблизились к американской границе. Занимались мы фармом шкур. Мне нравилось помогать Мэрит в её деле. Всё было просто, машинально и понятно. Я предложил единственную стратегию фарма, с которой был знаком: Мэрит забиралась на дерево, я агрил на себя мобов, водя их паровозом за собой, она в безопасности отстреливала их.

Такая работка хорошо прочищала мне мозги. Мы даже неплохо сработались. Хотя сперва я немного опасался Мэрит, но она оказалась вполне адекватным, нормальным человеком, даже несмотря на то, что была копией. Видимо, в игре всякие грани действительно размывались.

Ну или мне просто было всё равно, живой она человек или нет.

В этом и заключалась толерантность в моё время.

— Прости, — поспешил я дать заднюю. — Просто я никогда не встречал копий…

— Я, вообще-то, приравниваюсь к живым людям, и у меня абсолютно такие же права, что и у тебя. Да и отличить нас невозможно, поэтому не заговаривайся, что не встречал: может, просто не знал об этом.

— Ладно. Эм, прости… Не подумал я что-то…

— Ну и что же ты хочешь узнать? — без особого энтузиазма проговорила Мэрит.

Мы устроили привал на опушке леса. Я сидел на коряге в ожидании готовки супа, которым занималась Мэрит. Стоял яркий солнечный день, из-за чего мы оба были в очках: свет от снега был нестерпимым.

— Умирать… Каково это? — осторожно спросил я.

Мэрит глубоко вздохнула, перемешивая суп в котелке. Она варила его из трав и мяса кроликов, которых мы недавно подстрелили.

— Пфф, как тебе сказать попроще… Знаешь, вот эти всякие рассказы о том, что вы ничего не почувствуете, ваш мозг не успеет отреагировать и так далее… Так вот: п*здёшь всё это. Умирать — это ещё как больно, — проговорила Мэрит и кивнула сама себе. — Да, очень больно. Внутри. Осознавать, что умираешь и всё такое.

Я не знал, что ответить.

Мэрит продолжила: