Это останется с нами

Короткий разговор насмешил Жанну своей нелепостью, она хихикнула и сразу об этом пожалела, не желая поощрять собеседницу. Кладбище – не светский салон, она приходит сюда, чтобы провести время с Пьером. Симона производит приятное впечатление, но болтать с ней незачем. Она повернулась спиной к женщине и продолжила разговор с Пьером, надеясь, что та правильно поймет намек. Ничто не должно испортить один-единственный момент каждодневного счастья.

26 Тео

Я открываю дверь, и Филипп с ходу набрасывается на меня. Он успевает наговорить сорок бочек арестантов, пока я надеваю куртку, почти не улавливая смысла его страстного монолога. С трудом избавляюсь от остатков сна, концентрируюсь – и тут же жалею о сделанном. Надо было остаться в потустороннем состоянии…

– Объявлен новый конкурс, – тараторит Филипп, – на звание лучшего ученика парижского пекаря. Я тебя записал. Первый этап – через два месяца, есть время потренироваться. Задание узнаешь в последний момент, но я уверен, что оно будет техническим, значит, с этого и начнем. Сегодня утром – пирожное с кремом.

Дождавшись паузы, сообщаю:

– Ну, это без меня… Я здесь всего пять месяцев и наверняка провалюсь. И речи быть не может.

Натали встревает в разговор, хотя ее мнением никто не интересовался.

– Если начнешь с пораженческим настроем, наверняка проиграешь. Взбодрись, нам это сделает отличную рекламу.

– Моя рожа годится для плаката?

Лейла за спиной Натали издает короткий смешок. Натали пыхтит и издает звуки, как задница после фасолевой похлебки. Филипп пытается убедить меня, его эта затея явно вдохновляет. Они давят на меня, и я сдаюсь – соглашаюсь поучаствовать. Все возвращаются к своим делам и прекрасно себя при этом чувствуют, как будто не взвалили мне на плечи тонну страха.

Я один раз участвовал в конкурсе. В шесть лет. Мама не пила три или четыре месяца, она нашла работу, не забывала навещать меня, и учителя говорили, что я скоро буду снова жить с ней. Я был самым счастливым существом на свете. В школе устроили певческий конкурс, я пел наименее фальшиво из всех учеников, и меня выбрали представлять наш класс. Было страшновато, тем более что мама пообещала прийти. Учителя и дети сидели в зале, я стоял за кулисами, выглядывал маму, но не видел ее. Времени зациклиться на огорчении не было: моя учительница Коринна заставляла меня повторять текст выбранной песни. «Уметь любить» Флорана Паньи. Я до сих пор помню каждое слово.

Настал мой черед, я вышел на сцену, обвел публику взглядом и увидел ее. Она сидела в первом ряду. Я сразу понял, что моя мать выпила, потому что давно превратился в алкотестер, в который даже дуть не требуется. Я запел, и мама вскочила, зааплодировала, свистнула. Я пытался не смотреть на нее, но она пошатываясь подобралась к сцене и попыталась залезть наверх. Я заплакал и убежал.

Бывают воспоминания получше…

Около часа я делаю шу[26] и крем «Дипломат», потом выхожу во дворик покурить, что случается нечасто: хозяева возражают и табак нынче дорог, так что приходится экономить, но сейчас мне это необходимо.

– Угостишь? – спрашивает бесшумно подкравшаяся Лейла.

Она впервые заговорила со мной: не было возможности, она на подработке, я провожу много времени в учебном центре.

Сворачиваю для нее сигарету и говорю:

– Держи крепче, она дороже бриллиантового ожерелья.

Болван! Она решит, что я жмотярский жмот!

Лейла ухмыляется.

– Ну, может, я тогда сделаю из нее подвеску.

Я смотрю на девушку краем глаза, пока она прикуривает. У нее карие глаза, длинные черные ресницы и два передних верхних зуба «внахлест». Ногти обкусаны, волосы всегда убраны назад – из гигиенических соображений. Отворачиваюсь, чтобы не встретиться взглядом, но успеваю заметить, что она покраснела. Мы молча докуриваем и, что очень странно, успеваем сблизиться за несколько проведенных вместе минут.

27 Ирис

День тянулся бесконечно. В последний раз я точно так же считала минуты на уроке физики в средней школе. Преподавал ее мсье Рамор[27], и фамилия подходила ему идеально.

Мой маленький постоялец высасывает из меня энергию и будоражит чувства. Мечтаю об одном – вернуться домой, принять душ, купив по дороге в «Монопри» каштановый джем, по которому вожделею много дней. Пытаюсь выбрать между ванильным, с кусочками, в горшочке или в тюбике, и тут слышу знакомый голос. Сердце опережает мозг, подпрыгнув в груди. Она здесь, рядом, мне даже голову поворачивать не нужно, чтобы убедиться: это Мел. Моя закадычная подруга.