Это падение

Смотреть на вспоминающего детство Нейта удивительно. Он говорит о брате с бьющей через край нежностью и любовью. Мне завидно, что в его жизни есть тот, кто вызывает подобные чувства.

– В тот год нас обоих тянуло на приключения. Возле озера был крутой уступ, с которого каждое лето прыгали подростки, и я только и твердил о нем брату, умоляя взять меня туда и прыгнуть вместе со мной. Но когда мы поднялись наверх, я испугался высоты и заплакал. Заметь, что сейчас тебе двенадцатилетний пацан покажется еще совсем маленьким, но плакать в таком возрасте мальчику уже стыдно. Я чувствовал себя лузером. Пожалев меня, брат сказал, что прыгнет первым и покажет, как это просто. Он… не выплыл.

Я прикрываю ладонью рот, не желая, чтобы Нейт видел реакцию на свои слова. Но глаз не скрыть, и в них уже набухают слезы, готовые сорваться с ресниц.

– Тай сломал второй и третий позвонки. Точнее, вдребезги разбил. Я несся вниз по холму, вопя как безумный. Рыбаки услышали меня и помогли вытащить Тая из воды. Поездка в больницу прошла как в тумане, помню только, что в голове билась мысль: родители возненавидят меня. Я сам ненавидел себя. Потому что вынудил брата сделать глупость.

– Но ты не виноват в произошедшем.

Я инстинктивно тянусь к его ладони, и когда мои пальцы касаются ее, у Нейта на секунду сбивается дыхание, а потом он слегка сжимает мою руку.

– Сейчас я это понимаю. Тай быстро вправил мне мозги. Возможно, ты заметила, он не терпит жалости. – Говоря все это, Нейт не отрывает глаз от наших сцепленных рук.

– У тебя потрясающий брат. – Я жду, что его ресницы взметнутся, а взгляд найдет мой. Но он продолжает смотреть вниз, на наши ладони.

– Да, он такой. Я хорошо играю в бейсбол благодаря ему. Тай всегда хотел играть профессионально, хотя бы в университете. Когда он больше не мог этого делать, я сделал его мечту своей. И хотел поступить сюда ради него. – Губы Нейта трогает слабая улыбка.

– Не дождусь, когда увижу тебя в игре, – замечаю я, и его взгляд наконец встречается с моим, проникая в самое сердце.

– Приходи ко мне на тренировку. Ну… если хочешь. В любое время. – Закусив губу, Нейт снова опускает глаза. Он смущается своим приглашением.

– Приду.

Нейт кивает, улыбнувшись шире.

– Хорошо. Договорились. – После этого выражение его лица меняется: он хмурится, покусывая внутреннюю сторону щеки. – Мне нужно кое о чем тебя спросить. Но страшно услышать ответ.

Сердце на миг останавливается. Я знаю, о чем он собирается спросить, и знаю, что должна поделиться своей историей с другими. Если я хочу иметь друзей – настоящих друзей, которые помогут мне исцелиться, – то необходимо полностью им открыться.

– Ты хочешь узнать о Джоше.

Пальцы Нейта на моих замирают, ладонь напрягается и тяжелеет. Кивнув, Нейт поднимает на меня взгляд, его губы сжаты в тонкую линию.

«Дыши, Роу».

– Джош был моим парнем в старшей школе. Можно назвать его моей школьной любовью. Он был единственным парнем, которого я… ну, ты понимаешь. – Мои щеки стыдливо горят, но Нейт улыбается, побуждая меня продолжить. – Начиная с девятого класса Джош играл в школьной команде папы. Высокий и довольно сильный, он был питчером.

– Типичный питчер, – со смешком закатывает глаза Нейт. Выпускает мою ладонь и наклоняется вперед, опираясь на руки. Мне не хватает его прикосновения. – Прости, я просто шучу. – Он касается моей ноги своей, словно извиняясь за шутку, и больше не отодвигает ее.

– Мы ходили на свидания полтора года. Хотя «ходили» – не то слово. В пятнадцать на свиданиях только и делаешь, что целуешься.

– Да-да, можешь пропустить часть с поцелуями. – Нейт затыкает уши пальцами. – Ла-ла-ла.

Его жест вызывает у меня улыбку. Мне нравится, что он ревнует, даже если его ревность притворная.

– Это произошло в десятом классе, в последний учебный день. Собравшись в столовой, мы подписывали ежегодные альбомы. Внезапно началась стрельба. Стрелял парень, весь в черном, с лыжной маской на голове. Ему было двадцать с чем-то, и он никогда даже не учился в нашей школе. Все кругом кричали, затаптывали друг друга, пытаясь добраться до выхода. Мы оказались в самой середине. Всегда сидели в центре, за нашим столом.

Я плачу, меня бьет мелкая дрожь. Никогда не рассказывала эту историю вслух никому, кроме следователей, родителей и Росса. В эту минуту мне больше всего на свете хочется отмотать время назад и не начинать этот разговор. Однако также хочется и поделиться своей историей с Нейтом. Мне нужно это, чтобы он понял, почему я такая, какая есть, и почему с такой, как я, не пофлиртуешь ночью на бейсбольном поле и почему не назовешь ее красивой.

– Расскажи мне все. – Нейт твердо и уверено сжимает мои ладони.

Я зажмуриваюсь. Соскользнувшие с ресниц слезы катятся по щекам и падают на ключицы, под теплую ткань лонгслива Нейта.