Это по-настоящему

– Да, когда не знаешь человека с детства, все по-другому. Иногда мне кажется, что мы с Джастином знаем друг о друге слишком много. Из-за этого ты бросила УУ?

– Я не бросала УУ! – возмущаюсь я. – Хочешь сказать, все так думают?

Она смотрит на меня недоверчиво:

– Ты же встречаешься с Окли Фордом. Ни за что не поверю, что это УУ тебя бросил.

– Но с Окли-то мы познакомились уже после расставания!

Я морщусь. УУ будет недоволен. Он не любит выглядеть неудачником в глазах своих друзей. Отсюда и условие, что я не должна обвинять его в изменах. Но это еще хуже. УУ не захочет, чтобы все считали, будто я его бросила ради знаменитого красавчика.

– Тогда почему вы расстались? Он тебе изменил? Или он тебя бросил из-за того, что ты не стала вместе с ним поступать в универ?

О черт! Я не знаю, что ей ответить, но тут у меня звонит телефон, и я тут же поднимаю трубку, даже несмотря на то что на экране написано: «Номер скрыт». Сейчас я готова принять спасение даже из рук телефонного спамера.

– Алло?

– Тай приедет за тобой в полдевятого.

Только через несколько мгновений я осознаю, что это Окли.

– Сегодня?

– Нет, завтра утром, – саркастически говорит он. – Сегодня, конечно.

– Но… во сколько мы тогда вернемся?

– Тебе что, пять лет?

Чувство теплоты, которое, возможно, зародилось во мне благодаря чудесному спасению, немедленно умирает в муках. Я поворачиваюсь спиной к Кики, которая увлеченно смотрит в окно в надежде на скорое прибытие Окли Форда, и шиплю в трубку:

– А ты всегда так с людьми разговариваешь?

– Ну, вообще, да.

Я закрываю глаза и пытаюсь успокоиться.

– Куда мы пойдем?

– На закрытую вечеринку. Тебе понравился подарок?

Я удивленно моргаю: он что, сам выбирал?

– Не особо.

– Другого я не ожидал.

14

ОНА

– Ты же вроде говорил, что мы идем на вечеринку. – Я с тревогой пытаюсь что-нибудь рассмотреть сквозь тонированные стекла на заднем сиденье «кадиллака эскалейд». – Что это за место?

За рулем Тайрис, и он только что остановил машину на какой-то с виду индустриальной улице на юге Лос-Анджелеса. Раньше я никогда здесь не бывала. Слышна музыка, но на здании нет никакой вывески, только черная металлическая дверь, которая выглядит довольно загадочно.

Окли строит раздраженную мину:

– Это клуб.

– То есть мы не идем на вечеринку.

– Это и есть вечеринка. В клубе. Какая часть из этого тебе непонятна, детка?

Я с яростью смотрю на него:

– Не надо вести себя так, будто я тупая. И не зови меня деткой.

Он ухмыляется.

Как же мне хочется ему врезать! Мне все равно, что он платит кучу денег за этот спектакль и что прямо сейчас он потрясающе выглядит в этих вытертых джинсах и зеленой футболке, которая обтягивает его тело, как вторая кожа. Все это совершенно никак не отменяет того, что временами он бывает отъявленным мерзавцем.

– Я просто забочусь о своей безопасности, – напряженно говорю я. – Кто владелец этого места?

– Откуда я знаю. – Он пожимает плечами. – Здесь устраивают разные закрытые тусовки. Вечеринки, презентации, концерты.

Я задумчиво хмурюсь:

– И что, Клаудиа сказала, что наше третье свидание должно пройти здесь?

– Да, она так сказала, – нетерпеливо говорит Окли. – Тай, ты готов?

Мое сердце начинает бешено биться.

– К чему? – выдавливаю я.

– К тому, чтобы проверить, нет ли вокруг папарацци, – говорит Окли. – Мы позволим им нас сфотографировать, когда будем уходить.

– Почему?

– Потому что если они сейчас нас заметят, то могут найти способ пробраться в клуб и там сфотографировать то, чего мы не хотим им показывать. – Он смотрит на меня с таким видом, словно я совсем глупая.

Меня так достало, что все эти умники обращаются со мной, будто у меня опилки вместо мозгов! Но вместо того чтобы взорваться, я просто сижу, стиснув зубы, и напоминаю себе о том, что мне платят за это двадцать тысяч баксов в месяц.

Нет, Кики, Окли Форду во мне совершенно ничего не нравится. И меня это ни капли не беспокоит, потому что он – придурок с большой буквы «П».

Мы с Окли сидим в машине, и наконец Тай сообщает, что все чисто. Я пять раз чуть не падаю, пока мы идем к пугающей черной двери, и от меня не ускользает выражение удовольствия в глазах моего «бойфренда», наблюдающего, как я шатаюсь на этих чертовых каблуках.

– Ты не мог бы в следующий раз выбирать обувь поудобнее? – говорю я.

– Не-а. В этих туфлях твои ноги выглядят потрясающе.

На этот раз я не испытываю никаких эмоций от его комплимента. Похоже, он разбрасывается ими налево и направо. Возможно, просто по одному каждой девушке в поле зрения.

Тайрис ударяет увесистым кулаком по двери, и она тут же распахивается.

Мы входим в полутемное фойе, и я сразу обращаю внимание на дым.

– Что-то горит? – Я принюхиваюсь.

Почему-то от этого Окли начинает хохотать как сумасшедший. Вместо ответа он на крейсерской скорости несется вперед. Я бегу за ним на своих чудовищных каблуках и молюсь только об одном – не подвернуть ногу.