Это по-настоящему

Вообще-то ей было столько же, сколько мне сейчас. Совершенно не могу себе представить, чтобы я вышла замуж. Хотя, если честно, я вообще не могу представить свое будущее.

Катрина смеется:

– Да, тебе наверняка это кажется преждевременным, но стоит иметь в виду, что к тому моменту я уже десять лет работала. Я стала актрисой в семь.

Да, точно. Кажется, я где-то слышала об этом.

– В шоу-бизнесе очень быстро взрослеешь, – продолжает она. – Можно сказать, мне было тридцать, когда мы с Дасти познакомились. На съемках единственного нашего совместного фильма.

Чувствовать себя на тридцать, когда тебе всего семнадцать? Да уж, жизнь в Голливуде сурова.

Она подзывает официанта и заказывает еще один коктейль.

Меня немного раздражает, что Катрина не благодарит его, но, надеюсь, она оставит ему щедрые чаевые.

– Мне было двадцать, когда Ок родился.

Я удивленно смотрю на нее. То есть ей сейчас тридцать девять? Выглядит она намного моложе. Но нельзя упоминать о пластической хирургии, напоминаю я себе.

– Мне тридцать два, – подмигивает она.

Я стараюсь не рассмеяться:

– И что, никто ни разу не обратил внимания на то, что на момент рождения Окли вам было тринадцать?

– Ну что ты, Вонн. – Катрина широко улыбается. – Обычная математика и математика Голливуда – две совершенно разные вещи!

Я начинаю хохотать, и она тоже. Не думала, что она мне так понравится. Ее очень легко рассмешить, а хорошее настроение заразительно. Мне сложно не обращать внимания на наставленные на нас объективы фотоаппаратов, но Кэт совершенно к ним равнодушна. Наверное, когда три четверти жизни работаешь на съемочной площадке, звук затвора камеры становится как белый шум.

Я стараюсь сосредоточиться на Катрине – оказывается, так гораздо легче не обращать внимания на фотографов. И скоро я забываю о том, что обедаю с женщиной, которую до этого видела только на телеэкранах и в глянцевых журналах.

Нам приносят еду, и мы принимаемся за сэндвичи. Катрина тем временем без устали рассказывает мне истории о детстве Окли. Она говорит, что, когда он был еще младенцем, они с Дастином договорились сниматься по очереди, чтобы кто-нибудь из них всегда оставался дома.

– Впрочем, Дасти никогда не следовал этой договоренности, – добавляет она, и в ее глазах я вижу гнев. – Он настоящий трудоголик. Не успеет закончить один проект, как тут же берется за другой – и все в погоне за «Оскаром». В общем, мне пришлось нанять няню – это был единственный способ самой продолжать работать. – Она сосредоточивается на еде с грустным видом. – Может, поэтому Окли и затеял ту историю с опекой? Обиделся, что меня так часто нет дома. Очень сложно совмещать работу с материнством, как раз об этом фильм «Работающая мама», где я снималась. Ты смотрела?

Но я не успеваю ответить. Катрина снова смеется:

– Ладно, что это я о грустном. Как-то раз я пришла домой и увидела, как Окли исполняет песни «Бэкстрит Бойз» перед зеркалом! Ему было семь.

Время пролетает незаметно. Я совершенно очарована Катриной Форд. Она, конечно, не самая ответственная мать на свете, но очевидно, что она очень любит Окли и без конца говорит о его успехах и наградах. Она даже показывает его фотографии на телефоне! А на заставке у нее установлено фото Окли в шезлонге. Он не улыбается, но выглядит вполне счастливым. И на вид ему лет шестнадцать.

– Это у меня дома в Малибу, – говорит она, заметив, как я уставилась на экран. – Несколько лет назад. – Она вздыхает. – Он давно там не бывал. С того момента, как вышло «Уличное воспитание».

Еще один фильм Катрины Форд, который я не смотрела. Мне очень хочется ее обнять. Но даже если бы я придумала способ сделать это так, чтобы не опозориться, меня лишают такой возможности: телефон начинает вибрировать все сильнее и сильнее – зашкаливающее количество сообщений.

– Извините, я отвечу? – Я неловко показываю на сумочку, где жужжит телефон.

Катрина машет рукой:

– Конечно, милая.

Я вынимаю телефон и в беспокойстве хмурюсь, потому что вижу там тонну сообщений от УУ. Искоса бросаю взгляд на Катрину. Она смотрит в свой собственный смартфон и что-то быстро набирает тонкими пальцами с безупречным маникюром.

Я начинаю читать сообщения.

Нам нужно поговорить

Серьезно, ответь мне

Мне это не нравится. Если тебе не все равно, позвони мне срочно и объясни, что происходит. Меня достало, что все об этом говорят. И что ты со мной так поступаешь

Сердце начинает биться быстрее. Я собиралась ему позвонить, но сперва меня отвлекла Клаудиа, потом Окли, а теперь я общаюсь с Катриной. И хотя я понимаю его чувства – он наверняка увидел наши с Окли фотографии и взбесился, – нам все равно не разрешается общаться по переписке.

«Не пиши мне», – разозлившись, отвечаю я.

______