Это по-настоящему

После ужина мы убираем со стола, и Ок еле слышно бормочет что-то о том, что лет с пяти не видел свою мать убирающей тарелки не в кадре. Но Катрина старается не меньше других. Может, какая-то из ролей и помогает ей сейчас, но в любом случае получается мило и искренне.

Большой Ди находит в гараже игру в лесенки и тащит ее во двор.

– Как вы считаете очки? – спрашивает он у Пейсли, крутя в руках мячик для гольфа на веревочке.

Она пожимает плечами:

– Одно очко за нижнюю трубу, два за среднюю и три за верхнюю.

Тай хмурится:

– Нет. Надо считать, сколько бол осталось на ступеньках. За каждую – одно очко.

– Что такое бола? – нервно спрашивает Катрина, стоя рядом со мной. – Я никогда в это не играла.

– Бола – это нитка с мячиком на обоих концах, – объясняю я. – Нужно, чтобы как можно больше ниток осталось на перекладинах.

– Будь ты в своем доме, мог бы установить свои правила, но ты у меня, так что будем играть по-беннеттовски! – Пейсли задирает нос.

– Узнаю этот взгляд, – говорит Ок. – Это означает «будем делать как я скажу, и никак иначе». – Он подносит ладони ко рту и говорит Таю, как суфлер: – Брось, Тай. По опыту говорю, спорить бесполезно.

Я оборачиваюсь и бью Ока кулаком в плечо.

– Ай! – притворяется тот. – Не повреди товар!

– Это твой отец сделал? – вмешивается Большой Ди, так что мне не удается еще раз врезать Оку.

– Ага. Просто труба из полихлорвинила.

Простая конструкция высотой в полтора метра состоит из трех перекладин и стойки. Суть игры в том, чтобы твои болы, то есть мячики на веревках, обматывались вокруг перекладин.

– И куча клея! – добавляет Спенсер, и близнецы дают друг другу «пять».

Я улыбаюсь. Наконец-то они с радостью, а не с грустью вспоминают о том, как вместе с папой делали эту игру.

– Они потом целый день ходили как пьяные, – объясняю я Оку и его маме.

Тай и Пейсли все еще спорят о правилах, пока Большой Ди делит нас на команды. Мы решаем, что Беннетты будут играть против Фордов. Тай играет за нас, а Большой Ди и телохранители Катрины – за Фордов.

Аманда вызывается вести счет – по правилам Беннеттов.

К середине игры мы явно ведем. Тай бормочет, что мы жульничаем.

– Ты в нашей команде, Тай, – замечает Пейсли.

– Какая радость выиграть, если жульничаешь? – угрюмо отвечает тот.

– Давай уже, бросай этот чертов мячик, – кричит Ок. – Ты всех задерживаешь. Сейчас выпишем тебе штрафные очки.

– Мы из-за тебя проиграем, – говорит Пейсли, вырывает болу из его рук, бросает – и нитка полностью оборачивается вокруг перекладины. Идеально.

Наша бола сбивает один из мячиков Ока, и это значит, что мы снова выиграли. Близнецы пробегают и дают всем пять, а мы с Пейсли хлопаем друг друга по рукам. В детстве мы постоянно играли с родителями в эту игру, так что Фордам никогда нас не победить. И неважно, как считать очки.

* * *

– Давай, ма, у тебя получится, – говорит Ок. Катрина шагает вперед, держа в руках болу.

Он стоит у нее за спиной и не видит, как напрягается ее лицо и как она закрывает глаза от волнения. Она зажмуривается, словно пытаясь запомнить это мгновение. Момент гармонии и единения с сыном.

– Давайте, Катрина! – подбадриваю я.

– Она в другой команде! – одергивает меня Пейсли. – Вы с Таем словно нарочно стараетесь, чтобы мы проиграли.

Я только улыбаюсь. Слишком счастлива, чтобы переживать за результат игры, потому что, как бы банально это ни звучало, сам этот день – уже победа.

После победы над Фордами три раза подряд близнецы тащат телохранителей Катрины в дом – показать всякие штуки для компьютерных игр. Пейсли и Тай спорят, убирая игру. Большой Ди шагает за ними, и Аманда куда-то ушла, оставив меня, Ока и Катрину на лужайке.

Мы с Катриной садимся в садовые кресла, Ок опускается прямо на траву и прислоняется к моей ноге.

– Как вообще дела? – спрашивает Катрина. Дружеская атмосфера игры немного улетучилась, и снова видно, что глубинного напряжения между сыном и матерью не стереть одной лишь игрой в лесенки.

– Хорошо, – отвечает Ок. Он наклоняет голову ближе к моей ноге, и его мягкие волосы щекочут мне кожу. Я протягиваю руку и немного приглаживаю их, чтоб не лезли ему в глаза. – А у тебя?

Она пожимает плечами:

– Ну, ты же знаешь. Я уже старая, так что мне достаются одни объедки, но есть пара интересных проектов.

– Жаль, – говорю я.

– А что за проекты? – Оку явно интересно.

– Парочка мелких второстепенных ролей в новых фильмах. Кроме того, взяла роль в новом триллере Вайзенберга. Остальное – в основном мелодрамы, буду играть возрастных героинь. – Она смущенно разглядывает свои руки. – Я безнадежна, дорогой, ты сам знаешь.

– Они должны сказать спасибо, что ты с ними сотрудничаешь, – резко отвечает Ок. Оба смотрят вниз, боясь взглянуть друг на друга.

– О, не стоит. Но хватит обо мне. Над чем ты сам сейчас работаешь?

Ок молча рисует пальцем круги на каменной брусчатке. Заметив, что Катрина расстроена его молчанием, я выпаливаю:

– Он пишет новую музыку.

– Правда? Это так здорово!

Ок откашливается:

– Да, работаю над новым звучанием, но не знаю пока, что из этого получится. Может, будет уныло.