Это просто сон (СИ)

Товары были вполне обычные, не те, ради которых стоило забыть о деле: украшения, драгоценные камни в оправе, разные фигурки, словом, всякая всячина. Потратив несколько минут в бесплодных усилиях, Вельскуд махнул рукой и уже собирался повернуться и продолжить свой путь, но тут опять знакомое сверкание попалось на глаза. В самом углу витрины, задвинутая и затенённая своими более яркими собратьями, таилась неприметная на первый взгляд вещица: то ли украшение, то ли безделушка. Через некоторое время на ладони лежала маленькая почти плоская фигурка дракона.

Искусный резчик, несмотря на столь мелкую по размеру поделку, сохранил все анатомические особенности изображаемого животного, даже мельчайшие зубы в разинутой пасти были на месте. Мастеру удалось запечатлеть момент движения: казалось, что дракончик сейчас выпустит столб огня и взлетит. Над его спиной раскрывались мощные крылья едва ли не больше него самого. Дракон склонил рогатую голову к крыльям, как будто ему не терпелось взлететь, и он хотел помочь крыльям распахнуться шире. Фигурка была сработана из неизвестного очень мягкого и шелковистого на ощупь материала нежно-золотистого цвета. Ярко-жёлтые драгоценные глаза-бусины слегка прикрывались веками. Эти глаза сверкали нестерпимо, если посмотреть на них под особым углом.

— Эльфийская работа, — с готовностью откликнулся торговец на молчаливый вопрос, попутно соображая, сколько можно запросить за такую, по его мнению, безделку с явно заинтересованного и небедного покупателя. — Искусники они по этой части, верно? — продолжил он, ловя признаки желания или нежелания на лице покупателя, чтобы решить, как и когда можно начать торговаться. Продавцу нельзя без наблюдательности. Но с гвардейцем он промахнулся — лицо у того ничего не выражало. Однако те, с кем Вельскуд был знаком, быстро заметили бы признаки нешуточного волнения, настигавшего его очень редко. Ему нестерпимо захотелось подарить эту фигурку. Такое желание посещало Вельскуда тоже нечасто, а потому охватило сразу и не дало возможности противиться. Точнее даже мысли о сопротивлении не возникло. Вельскуд решил сразу, что фигурку он купит, сколько бы она ни стоила. Только никак не получалось оторвать глаз от искусной работы — до глубины души восхищало мастерство неведомого резчика.

Геранта он нашёл в том же кабачке, в котором они расстались утром. Друг сидел, задумчиво барабаня ногтями о столешницу, и наблюдал блуждающую напротив, на стене, муху. Непривычно осторожно Вельскуд подсел рядом, хмуро уставился на ту же муху. Так они и молчали некоторое время пока, наконец, Герант не очнулся от своих дум. Лицо его осветила мягкая улыбка.

— Это тебе, — Вельскуд поставил перед ним фигурку, — подарок, — пояснил он как-то в сторону, словно стесняясь себя и своего поступка, и вновь уставился на муху. Казалось, целую вечность Герант глядел на дракона, потом поднял на друга недоумённый взгляд:

— Подарок? — тихо переспросил он. Глаза его вдруг округлились и заблестели. — Подарок… — он вновь уставился на фигурку.

Вельскуд вдруг ощутил странную неловкость, и он уже корил себя за столь необдуманный поступок. И что за идея, в самом деле, пришла ему в голову с этим подарком, зачем это нужно было… Не имея понятия, как выбраться из окутавшего их молчания, Вельскуд хотел забрать предмет, но друг был проворнее: маленький золотистый дракончик из неведомого материала мигом скрылся в его руке и выглядывал сквозь щель между пальцами, нахально сверкая жёлтым глазом. Другой рукой Герант перехватил Вельскуда, который уже был готов сбежать.

— Спасибо, — все так же тихо, глядя снизу вверх, сказал он. Бережно, словно опасаясь разбить, Герант примостил фигурку на столе. Рука его едва заметно дрожала. И Вельскуд вдруг понял, почему он так захотел сделать этот подарок: дракончик чем-то неуловимо напоминал Геранта. То ли цветом, то ли захваченным в плен материала движением, то ли глазами…

В кабачке было темновато и, вероятно, поэтому Вельскуд не заметил, что друг его был не один, а может быть, он просто настолько был занят мыслями о подарке, что (впервые за много лет!) даже не огляделся вокруг, или, возможно, он и не ожидал никакого подвоха там, где был Герант. Неосознаваемое чувство защищённости от любых напастей в обществе этого человека и уверенность в нём — не это ли притупило всегда недоверчивого и готового увидеть опасность гвардейца? Он и сам не мог ответить на этот вопрос. На что отвечать, если вопрос даже не задан, да какое там — ещё и не осознана необходимость его вообще задавать.

Он едва не подскочил, услышав лёгкое покашливание: из сумрачного угла выдвинулась неясная фигура, закутанная в тёмно-синюю хламиду. Из-под полупрозрачного покрывала смотрели очень внимательные глаза. А вокруг словно темнее стало: то ли день клонился к вечеру, то ли сумрак тянулся за этим «неведомо кем».

–Мм… — Герант, наконец, отвёл взгляд от подаренной фигурки, откликаясь на повисшее в воздухе недоумённое вопросительное молчание, — это Гарам, моя давняя знакомая… — представил он обнаружившегося человека.