Это просто сон (СИ)

Помедлив немного, она приподнялась и выпрямилась. Покрывало, повинуясь едва приметному движению, сползло с плеч, опало на каменный пол. В тусклом свете заискрились браслеты и кольца на одежде. От запястий к локтям и выше — к гибкой шее — по рукам зазмеились татуировки. Они шевелились и ползли, оплетая плечи, локти и запястья при каждом движении. Тряхнув головой, Гарам выпустила из плотной причёски пряди волос, скрывшие лицо густым непроницаемым покрывалом; подняла руки, изогнув их под немыслимым углом; потянулась вверх к низким каменным сводам; поднявшись на цыпочки, покачалась из стороны в сторону, как тальник под слабым дуновением ветра, и плавно осела на колени. Взяв в руки безвольные ладони Геранта, Гарам тихо и как-то шершаво завела мелодию, от звуков которой моментально стали слипаться глаза. В голосе слышался ветер, продирающийся сквозь горные щели.

Вельскуд очнулся от того, что его дёргали за локоть:

— Пойдём, рыцарь, у нас много дел. Одна я не справлюсь.

На него пристально смотрели тёмные глаза таинственной спутницы.

***

Уже была поздняя ночь, когда всё закончилось, и Гарам снова спряталась в своё покрывало. В воздухе витал живительный аромат мяты и ещё каких-то неизвестных трав. В ушах всё ещё стоял мелодичный перезвон браслетов, и низкий гортанный голос выводил непонятные словесные формулы, которые продолжали кружить голову, несмотря на то, что всё закончилось.

Вельскуд открыл глаза и посмотрел на Геранта. Тот лежал на расстеленных на земляном полу волчьих шкурах, головой у него на коленях. В памяти эхом раздался приглушённый голос, произнёсший слова всего лишь час назад, а чудилось — будто века:

— Я проведу Ритуал. Ты почувствуешь слабость. Борись, — глаза Гарам сверкали пламенем. Противиться было невозможно. — Здесь — его жизнь в твоих руках. Я — только инструмент. Ты понял меня, рыцарь?

Вельскуд тогда хотел сказать, что ничего не понял, но не успел. Маленькие ладони мигом опустили его на колени — ноги согнулись сами. Краешком скользнуло изумление: откуда в маленькой хрупкой женщине такая сила? Мысль потонула в восхищении, нахлынувшем внезапно в тот миг, когда глухо, на грани слуха и ощущения зарокотал воздух, создавая ритмичный звуковой рисунок. Он опустился мелкими мурашками с макушки до пяток — умелые пальцы коснулись ритуального бубна. Каждая клеточка услышала ритм и двинулась в известном только ей направлении, откликаясь на призыв.

Гарам велела держать Геранта за плечи и не уронить его голову на пол… и не заснуть самому. Последнее требование оказалось очень трудно выполнить!

Гарам кружилась в трансе, выкрикивала, выговаривала, пропевала и снова выкрикивала мерные звуки. И стены пещеры словно раздвигались под велением то ли её голоса, то ли движений, или то был морок, навеваемый непривычным и необычным действом. Вельскуд не знал. Разум его отключился, отдав власть чувствам и ощущениям.

В какой-то миг в руках Гарам появились два веера. Следуя движениям рук и ритму мелодии, они чертили в воздухе замысловатые огненные линии. Линии рассеивались не сразу, и постепенно Гарам оказалась окутана коконом из огненных нитей. Вдруг она вынырнула из него, как, вероятно, выныривает из воды рыба, устремилась вверх к пещерным сводам и гибким плавным движением рук отправила сплетённый из огненной воздушной пряжи покров в сторону Геранта и Вельскуда. Вязь накрыла их, просочилась сквозь них и ушла в каменный пол. Вельскуд озяб и разогрелся одновременно. Голова сама втянулась в плечи, как будто хотела спрятаться от того, что последует.

Гарам танцевала, гибко вскидывая и опуская руки, и по пещере кружился вихрь из багряных листьев и цветов. Яркие всполохи прочерчивали воздух и взрывались снопом ослепительных искр, за которыми порой терялась она сама. Потом возникала где-то совсем рядом, а голос разносился по пещере и отражался от стен громовым водопадом; и затихал, чтобы снова взлететь на неслыханную высоту.

Откуда-то из темноты раздавался ритмичный звук большого бубна. О таких инструментах Вельскуд только слышал. Этот звук заставлял двигаться, не давал сидеть на месте. И когда жажда движения становилась нестерпимой, вплетался мягкий, слегка заунывный звук какого-то духового инструмента, и тело моментально цепенело. Сменяя духовой инструмент, шуршали маракасы, и всё это звучало без остановки, словно здесь, в пещере, прятался целый оркестр, и создавало неземной красоты звук.

Временами Гарам начинала двигаться так быстро, что за ней невозможно было уследить. Вместо неё возникал огневой вихрь, который пьянил и кружил голову. Вельскуд вдруг вспоминал категорическое веление — не смотреть на неё во время танца, и поспешно опускал глаза, чтобы через секунду снова забыть обо всем и следить за волшебным танцем. А когда он уже был готов провалиться в пропасть, она вдруг оказывалась рядом, и ворох пламенных перьев из веера отрезвлял нерадивого помощника, и он снова вспоминал, кто он и для чего здесь сидит.