Это случится не завтра

Ева вглядывается в экран, и ее охватывает неожиданное вожделение. Она всегда считала себя абсолютно рациональным, чуждым излишеств человеком. Но рассматривая эту крошечную картинку, она ощущает, как основы начинают пошатываться. Последние события показали, что ее иммунитет к роскоши и чисто чувственным сторонам жизни не так силен, как казалось. Сумерки в Венеции, невесомая ласка платья от Лауры Фраччи, браслет за шесть тысяч евро на запястье. Все это так соблазнительно, но в то же время, в некоем фундаментальном смысле, ужасно развратно и жестоко. Духи «Вилланель», читает она, были любимым ароматом графини Дюбарри. Производители добавили к флакону красную ленту в 1793 году, когда графиню отправили на гильотину.

– Нико, милый! – кричит Ева. – Слушай, ты говорил, что любишь меня.

– Да, я вполне мог высказаться в этом духе.

– Просто я очень, очень сильно хочу одну вещь. Духи.

В отеле «Фельснадель» ужин подошел к финальному этапу: начинается циркуляция бутылок коньяка, самбуки, егермейстера и прочих крепких напитков. Нежно согревая в крошечной ладони рюмку бренди «Бисквит Интерлюд Резерв», Леонардо Вентури излагает Магали Ле Мёр личную философию.

– Мы – потомки рыцарей Грааля, – говорит он, не сводя оснащенных моноклем глаз с ее груди. – Новые сыны, вне добра и зла.

– И, наверное, новые дочери?

– Когда я говорю «сыны», то, естественно, имею в виду и женщин.

– Естественно.

В вестибюле Биргит раздает прислуге черные накидки в пол и длинные незажженные факелы. Вилланель делает еще одну попытку отпроситься в туалет, но получает очередной отказ. По сочувственным взглядам коллег понятно, что им тоже приходилось бывать жертвами этого маниакального контроля. Биргит приказывает всем выйти на заснеженное пространство перед отелем и выстраивает их в две шеренги по шесть человек по обеим сторонам вертолетной площадки, очищенной от снега и превращенной в музыкальную сцену между двумя башнями колонок. Спереди – стойка микрофона, сзади – ударная установка с эмблемой группы Panzerdämmerung.

Все двенадцать женщин встали на свои места, и Биргит обходит их, поднося к каждому факелу зажигалку.

– Когда появятся гости, поднимите факелы перед собой и держите их как можно выше, – распоряжается она. – Кто шевельнется – уволю.

Стоит пронизывающий холод, и Вилланель кутается в накидку. Горящее масло слегка поплевывает языками огня в морозный воздух. На ветру кружатся иголочки льда. Из отеля наконец неторопливо вываливаются закутанные в пальто и меха гости, и Вилланель поднимает пылающий факел. Гости устраиваются по бокам сцены, и в свете прожектора появляется Линдер, шагающий к микрофону.

– Друзья! – начинает он, поднимая руки, чтобы погасить аплодисменты. – Добро пожаловать в «Фельснадель»! Видеть всех вас здесь – источник непередаваемого вдохновения. Через минуту начнется концерт, но пока не заиграла музыка, я хочу сказать вот что. Наше движение набирает обороты. Темная европейская душа пробуждается. Мы создаем новую реальность. И это немалой частью ваша заслуга. У нас ежедневно появляются новые сторонники, и знаете почему? Потому что мы чертовски сексуальны.

Сделав паузу, Линдер жестами благодарит гостей за возгласы одобрения.

– Какая женщина или какой здравомыслящий мужчина не мечтает о плохише-националисте? Нами хотят быть все, но многие просто не смеют. И я скажу всем этим тоскливым либеральным снежинкам: берегитесь, суки! Если вы не сидите с нами за столом для высших, вкушая триумф, то вы – в меню.

На этот раз вопли и выкрики просто оглушительны. Когда они, наконец, затихают, Линдер отшагивает в сторону, и на сцене появляются три члена Panzerdämmerung. Клаус Лоренц продевает руку в ремень бас-гитары, Петер Лоренц усаживается за ударные, а Петра Фосс подходит к микрофону. На ней белая блузка, юбка до середины икр и ботинки. Наперевес, словно штурмовую винтовку, она несет кроваво-красный «Фендер Стратокастер».

Она начинает петь, мягко перебирая струны. В песне говорится об утрате, о забытых ритуалах, о потухшем пламени и смерти традиций. Ее голос крепнет, а в гитаре, к которой теперь присоединился бас Клауса Лоренца, появляются стальные резонирующие нотки. Она не приплясывает, не раскачивается, а просто стоит, не шевелясь, если не считать танца ее пальцев на грифе. Некоторое время Петра смотрит пустыми глазами прямо на Вилланель.

Вилланель отвечает на ее взгляд, но почти сразу же переключает внимание на восхищенных гостей. Макс Линдер тоже бесстрастно наблюдает за собравшимися в дрожащем свете факелов, отмечая их реакцию на зрелище, которое он тут создал.