Это вечное стихотворенье...

Как я хочу, чтоб строчки эти
Забыли, что они слова,
А стали: небо, крыши, ветер,
Сырых бульваров дерева!

Чтоб из распахнутой страницы,

Как из открытого окна,
Раздался свет, запели птицы,
Дохнула жизни глубина.

1948

«Я люблю незнакомые улицы…»

Я люблю незнакомые улицы,
А особенно осенью, в дождь,
Когда небо темнеет и хмурится,
Пробегает деревьями дрожь.

А по крышам блестящим и мокрым

Дождик каплями крупными бьет.
По мутнеющим, плачущим стеклам
За слезинкой слезинка ползет.

Пляшут капли на крышах блестящих,

И струятся ручьи и журчат.
На деревьях, стволами скрипящих,
Бледно-желтые листья шумят…

1945

«О умножение листвы…»

О умножение листвы
На золотеющих дорожках!
О липы — с ног до головы
В блестящих ледяных сережках!
О луж осенних зеркала,
Не замутненные остудой!
О зимний ветер отовсюду!
О неожиданное чудо —
Узор оконного стекла…

1946

Владимир Соколов. 1946

«Вагона мерное качанье…»

Вагона мерное качанье.
В дали вечерней цепь огней.
Следы последние прощанья
С души стираются моей.

Летит наш поезд, а за нами

Сквозь облаков ночную рать
Луна несется над полями
В надежде поезд обогнать.

1946

Слова

Духом десятилетий,
Давних, а не моих,
Звуки вобравши эти,
Отяготился стих.

Как мне от них спасаться?

Грусти на них печать.
С нового ли абзаца
Жизнь моих строк начать?

Но заменить их нечем,

Сердцу они святы:
Снег. Переулок. Вечер.
Ветер. Ограда. Ты.

1947

«О свет зарницы моментальной!..»*

[5]

О свет зарницы моментальной!
О детство! Да, что в те года
Событья в сердце наметали,
Теперь прошито навсегда.
Опять по этим коридорам,
Где возле лестниц зеркала,
Меня, не знаю в раз который,
Тоска и память повела.
О, вряд ли можно равнодушно
Глядеть на стены, на паркет,
Из тьмы зовущие послушно
Воспоминания в ответ,
На эти лестничные клетки,
На эти серые, в летах,
Полунагие статуэтки
Амуров с лампами в руках.
О, этих памятников скольких
Так дорога немая речь…
Разбито детство!
Хоть осколки б
Подольше в памяти сберечь.

1947

Спасоналивковский переулок