Читаем Это все о Боге История мусульманина атеиста иудея христианина полностью

Я представляю эту книгу не без опасений, не зная, как дойдет мой язык до русскоязычных читателей. Будут ли мои почтительные слова о Христе адекватно переведены народу, который привнес в мир один из самых прекрасных видов христианского богословия и литургии? Воздадут ли мои упоминания о проблемах и достоинствах ислама и иудаизма должное традициям страны, столь богатой ими? Будут ли мои обращения к атеизму и гуманизму соответствовать многогранности народа и идей, побудивших мир всерьез задуматься о человеческом опыте? Не покажется ли моя речь неприемлемой — и даже кощунственной — народу, который так любит свой язык?

Несомненно, некоторых читателей эта книга доведет до грани раздражения и досады. Но вместе с тем я убежден, что они не станут препятствием. Глубина и дух русских читателей искупят все, что нуждается в искуплении. Я с нетерпением жду отзывов, обмена мнениями, вопросов и возражений. Как велика эта честь!

В прошлом самыми могущественными были города с наиболее высокими стенами и многочисленными укреплениями. Самые могущественные города современности отличает многочисленность дорог и мостов, аэропортов и коммуникаций. Пусть же так будет и с нашими религиями, доверимся нашим истокам настолько, чтобы разобрать стены и со смирением приготовиться учиться у тех, кто отличается от нас. Великодушие по отношению к окружающим — признак не слабости, а силы. Я надеюсь, что в нашем взаимозависимом и тесном мире Россия щедро одарит мировое сообщество своим благословением.


С уважением, признательностью и волнениемСамир Сельманович

От автора

Спасибо тебе, мама Марта, папа Сеад, сестра Бисера — за то, что научили меня, как следует жить и любить. Спасибо вам, Весна, Эна и Лета, дорогие мои. Мы справились!

Спасибо всем, кто работает в Citylights, Доме веры Манхэттена и других сообществах, поддерживающих меня.

Благодарю всех, кто упомянут в этой книге, и всех, кто подбрасывал поленья в мой костер, утешал меня, когда я оступался, помогал справиться с трудным и прекрасным миром многообразия. В первую очередь это Билл Эшлок, Райан Белл, Натан Браун, Норм Баггел, Рассел Чин, Линетт Даркен, Роберт Даркен, Дженнифер Элвуд, Шон Эванс, Тед Юинг, Лоуренс Джерати, Драгутин Матак, Джулиус Нам, Джон Паулин, Элвин Побласьон, Розмари Побласьон, Монте Солин, Хелми Сильвет, Мэри Йиджер, Зейн И.

Спасибо всем, кто работал вместе со мной над рукописью, в особенности — моему наставнику и другу, заслуживающему звания мастера, профессору Рою Надену, который старательно возделывал этот сад в любое время года. Ваша доброта, терпение и умение спасли меня. Я признателен своему прекрасному литературному агенту Грегу Дэниэлу, замечательному редактору и человеку Шерил Фуллертон — самой доброй фее, о которой только может мечтать автор, а также всей команде из Jossey–Bass/Wiley. Спасибо всем, кто отдал частицу себя и писателю, и тексту. Это Саммер Абоелела, Хорас Александер, Чад Аллен, Винс Андерсон, Юстас Бэрд, Уильям Бевингтон, Мелвин Брей, Мари Браун, Тодд Чоботар, Элеазар Фернандес, Нэнси Фукс–Креймер, Фриц Гай, Марсия Каннри, Джастин Ким, Пол Нитгер, Джеймс Миллс, Люсинда Мошер, Дэвид Оукли, Марсия Прагер, Ратхи Раджа, Фил Робинсон, Робин Симмонс, Боуи Снодграсс.

Я признателен тем, чье влияние, профессиональная помощь, дружба и поддержка так пригодились мне во время работы над этой книгой. Это Нура Аматулла, Кристина и Радж Аттикен, Джей Баккер, Лорелея Бэнкс, Айовака Барбер, Кен и Диана Бауэр, Эрих Баумгартнер, Джессика Бинкли, Полина и Райко Бишевач, Лора Босуэлл, Трои Бронсинк, Мэри–Энн Брусса, Рут Бройд Шерон, Элис Брайант, Тоан Буй, Тони Камполо, Осман и Эрвин Ченгич, Роберт Чейз, Йо Колберн, Юнис Кордоба, Дэвид Крамм, Бонни Дуайер, Джон Дибдал, Грег Эпстайн, Марри Эрра, Джекки Эванс, Фред и Анабель Фейсмайр, Джим и Дженелл Фацио, Дуэйн Файк, Сигард Фришманн, Линн Фудзимото, Эрик Ганг, Джефф Ганг, Бекки Гаррисон, Джулиет Рабиа Джентил, Кристина и Тим Гилмен, Ким и Шелби Герлиц, Шейла Гордон, Марк Гринберг, Лайза Шерон Харпер, Кристина Харрис, Стив Хацман, Петер Хельцель, Сильвия Хордош, Дэвид Ингбер, Аманда Джексон, Курт и Мишель Джонс, Грег и Дарла Джонсон, Райан Джонс, Тони Джонс, Кевин и Мишель Кайзер, Дейзи Хан, Майкл Кнехт, Джулиана и Милорад Кожич, Шерил Лейк, Амихай Лау–Лави, Роналд Лоусон, Сэмюэл Леонор, Драгудин Липогар, Грег Левен, Сэм и Сара Маккэш, Джон Хабир Макгиэн, Митч Макки, Джилл Минкофф, Йосип Мочник, Эктор и Одри Можика, Титус Мюллер, Дэвид Окегера, Энди Падре, Дуг Пагитт, Эбу Патель, Виктор и Денора Печати, Дунья Пехштайн, Стивен Фелпс, Ян Подседник, Луиза Пуриче, Нэнси Ракет, Хэзер Рейфснайдер, Пол Ричардсон, Тони Ромео, Ор Розе, Дезире Сантуш–Хо, Мария Сарджент–Уэйн, Фридер Шмид, Грег и Мэри Шрамер, Лори Сантри, Ларри Томас, Мирослав Вольф, Джералд Уайтхаус, Дарлин Зафт и Дженнифер Соза. Пусть ваша доброта и впредь становится благом для мира.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Афоризмы житейской мудрости
Афоризмы житейской мудрости

Немецкий философ Артур Шопенгауэр – мизантроп, один из самых известных мыслителей иррационализма; денди, увлекался мистикой, идеями Востока, философией своего соотечественника и предшественника Иммануила Канта; восхищался древними стоиками и критиковал всех своих современников; называл существующий мир «наихудшим из возможных миров», за что получил прозвище «философа пессимизма».«Понятие житейской мудрости означает здесь искусство провести свою жизнь возможно приятнее и счастливее: это будет, следовательно, наставление в счастливом существовании. Возникает вопрос, соответствует ли человеческая жизнь понятию о таком существовании; моя философия, как известно, отвечает на этот вопрос отрицательно, следовательно, приводимые здесь рассуждения основаны до известной степени на компромиссе. Я могу припомнить только одно сочинение, написанное с подобной же целью, как предлагаемые афоризмы, а именно поучительную книгу Кардано «О пользе, какую можно извлечь из несчастий». Впрочем, мудрецы всех времен постоянно говорили одно и то же, а глупцы, всегда составлявшие большинство, постоянно одно и то же делали – как раз противоположное; так будет продолжаться и впредь…»(А. Шопенгауэр)

Артур Шопенгауэр

Философия
Критика политической философии: Избранные эссе
Критика политической философии: Избранные эссе

В книге собраны статьи по актуальным вопросам политической теории, которые находятся в центре дискуссий отечественных и зарубежных философов и обществоведов. Автор книги предпринимает попытку переосмысления таких категорий политической философии, как гражданское общество, цивилизация, политическое насилие, революция, национализм. В историко-философских статьях сборника исследуются генезис и пути развития основных идейных течений современности, прежде всего – либерализма. Особое место занимает цикл эссе, посвященных теоретическим проблемам морали и моральному измерению политической жизни.Книга имеет полемический характер и предназначена всем, кто стремится понять политику как нечто более возвышенное и трагическое, чем пиар, политтехнологии и, по выражению Гарольда Лассвелла, определение того, «кто получит что, когда и как».

Борис Гурьевич Капустин

Политика / Философия / Образование и наука