Это все придумали люди [СИ]

— Нет-нет-нет, дорогая, — решительно пробормотала Машка, отдавая мне ребенка. — Его этим не испугаешь. У него большой опыт по части сильнохарактерных женщин.

Мне послышался в ее словах сарказм.

— Ну что? — спросил я чудовище. Оно всхлипнуло и замолчало. — То-то же. Не расстраивай маму. Видишь, как она бегает? Туда-сюда, туда-сюда… Пойдем посмотрим, как мама моет ванну.

Я бесшумно подкрался с чудовищем на руках, мы осторожно заглянули в распахнутую дверь и стали наблюдать за Машкой. Она быстрыми точными движениями терла ванну щеткой, смывала мыло и грязь душем и убирала с края ванны бутылки с шампунями. Машка была маленькой, очень худой — почти сразу после родов она снова вернулась к своему прежнему весу и потом даже жаловалась мне, что еще похудела. Непослушные волосы она собрала в хвост, но одна прядка выбилась, и Машка нетерпеливо убирала ее наверх мокрой рукой. Потом заткнула пробку, пустила воду из крана, выпрямилась и обернулась к нам.

— Подсматривать нехорошо, — сказала она серьезно, забирая у меня чудовище.

Мы раздели его, Машка посадила в ванну, и чудовище стало совершенно чудесным, хлопало глазами, ловило уток и черепах, пока мама не решила помыть ему голову. Тогда все началось по новой, и были сопли и вопли, и полотенце, и пижама, и пролитое молоко, и рассыпанный творог, и снова сопли, и удаляющиеся вопли, и Машкин голос из дальней комнаты, нараспев читавший про Котауси, Мауси и мяу-мяу пирог. Голос становился все тише и тише, за окном совершенно стемнело, наконец в коридоре скрипнула дверь, и Машка вернулась на кухню.

— Враг побежден? — улыбнулся я.

Она кивнула и устало опустилась на стул, снимая с волос резинку и тяжело вздыхая.

— Плохой день. У нас сегодня плохой день. Погода была прекрасная, принцесса была ужасная. А что у тебя? — Машка подняла на меня глаза, и в них, кроме усталости, теперь появились интерес и готовность слушать. — Что у тебя случилось?

Я помолчал, потом набрал побольше воздуха в легкие и сказал, медленно и осторожно, все еще не веря в то, что говорю:

— Сегодня днем в мою квартиру пришел мой брат.

Машкины глаза раскрылись чуть шире.

— Александр?

— Да.

Некоторое время Машка молчала.

— Да уж. Вот это случилось так случилось.

Я слабо улыбнулся. Какая же она прекрасная. Всегда, во все время нашего знакомства, Машка просто говорила что-нибудь вот так — и жизнь снова становилась нормальной. Несмотря ни на что.

— И чем он объяснил свое исчезновение?

— Ничем. Он ничего не помнит.

— То есть как?

— Так. Он… не помнит Алису, — я выразительно посмотрел на Машку.

Она откинулась на стуле и сложила руки на груди. Лицо у нее стало очень серьезным.

— А она уже знает?

— Да. Она сейчас там с ним.

Машка как-то странно усмехнулась и кивнула.

— Ну да. Поэтому ты здесь.

— В смысле?

Она ничего не ответила, встала, налила из фильтра воду в электрический чайник и включила его.

— Надо полагать, теперь ты часто будешь к нам приезжать?

— Почему? — снова не понял я, хотя именно так и планировал поступать. Мне было с ними удивительно хорошо.

— Потому что ты всегда приходишь ко мне, когда твой брат с Алисой оказываются вместе, — очень спокойно, все с той же усмешкой заметила Машка, поворачиваясь ко мне лицом.

Я молчал и смотрел на нее. Это было непохоже на Машку. Она никогда не вела себя со мной жестко. Это оставалось привилегией Алисы.

— Я не понимаю тебя, — сказал я наконец.

— Брось, ты отлично все понимаешь, — равнодушно пожала плечами Машка. — Каждый раз, когда твой брат возвращается к Алисе, я становлюсь тебе резко нужна. Потом они расстаются, и ты становишься резко нужен Алисе, а поскольку я ей не нужна совсем, то ты на некоторое время про меня забываешь. А потом он снова возвращается, и ты появляешься в моей жизни снова. Я уже привыкла к этому.

— Маша…

— Нет-нет, правда, все в порядке. У вас троих очень интересная, бурная, насыщенная жизнь, а я все равно же никуда не денусь, буду сидеть в своем Чертаново, и ты в любой момент можешь приехать ко мне и быть уверен, что я тебе рада…

— А ты не рада?

— Нет, почему, — она снова пожала плечами и отвернулась, чтобы наполнить фильтр. — Я всегда тебе рада. Ты, правда, появляешься не чаще, чем раз в пару месяцев — но у вас с Алисой интересная и насыщенная жизнь. Я все понимаю.

Я вдруг увидел, что кувшин в ее руке дрожит и прыгает. Она поставила его на дно мойки, подождала и выключила воду. Но обратно ко мне не повернулась.

— Маша. Ты чего? — спросил я растерянно, потому что совершенно не понимал, что происходит. Я же просто хотел поговорить с ней. И вообще, это же она решила родить ребенка неизвестно от кого. Кто ее просил это делать? Я точно не просил.

— Ничего, — она выпрямила свою узкую спину и тряхнула буйной гривой. — Прости. Я просто устала. Чай будешь?

— Буду, — ответил я машинально.

Она кивнула и взяла из шкафа заварку. Я опомнился и встал, чтобы достать чашки. Когда я потянулся поверх ее головы к сушке, Машка тихо шмыгнула носом.

Я поставил чашки обратно.

— Маша?