Это все придумали люди [СИ]

Сандр ничего не ответил. Я потянулась к ручке двери.

— She won't forgive you, if you won't tell her. She will remember this time, and she'll guess, sooner or later. And you — you won't forgive yourself[20].

— I won't forgive myself anyway[21], — услышала я тихий голос Сандра — и толкнула дверь.

* * *

Углубляться в пространства сейчас явно не стоило — потому что Хендрикс был прав. Пространства не терпят сильных эмоций. Теперь я хорошо это понимала.

Когда в прошлом феврале я вывалилась прямо через стену несуществующего белого коридора к расстрелянной подъездной двери, я целую неделю после этого оставалась в реальности. Голова очень скоро снова начала болеть, и иногда эта боль становилась совершенно невыносимой — но мне страшно было подумать, что могло бы случиться с пространством, если бы я попала в него в том виде, в котором я была тогда. Вполне вероятно, оно бы просто разорвалось на части, прямо вместе со мной. Иногда, впрочем, такой исход представлялся мне довольно заманчивым. Но я не поддавалась.

Потому что совсем не это мне следовало сделать.

Я не представляла себе поначалу, как найти все те пространства, которые в свое время создал Сандр. Наверняка все они были надежно защищены — а я по-прежнему знала в разы меньше, чем знал он, и точно не смогла бы взломать его защиту. Но я ошиблась. Я забыла, что Сандр все знал. Конечно же, он знал, что у него может не получиться закрыть Пустоту. И он знал, что в этом случае я попытаюсь найти всех тех, кого он пытался спасти.

Они оказались смешно слеплены вместе, эти пространства, приюты для людей, кого отвергли все остальные. Как маленькие городки, они соединялись друг с другом, создавая небольшие почти автономные структуры. Я догадалась, что таким образом Сандр пытался решить проблему с беглецами — внутри структуры было меньше опасности потеряться, а снаружи в нее никто не мог проникнуть. Пространства Сандра были очень хорошо защищены.

В них жили старики. Сумасшедшие. Несколько наркоманов. И дети — очень много детей. Когда я первый раз пришла в одну из таких колоний, следуя подсказкам и указаниям, разбросанных для меня Сандром по самым разным пространствам, я на некоторое время потеряла дар речи. Они смотрели на меня, столпившись на маленькой площади-пространстве, любопытные и доверчивые, как ручные зверьки, а я стояла и не сводила глаз с Инги, которая поглядывала на меня из-за спутанных прядей седых волос.

Структуры только со стороны казались смешными. В действительности они представляли собой невероятно сложную систему, по сравнению с которой моя схема в офисе выглядела, как упражнение начинающего оператора. У меня ушла целая вечность на то, чтобы разобраться, как это все работало, и еще больше — чтобы научиться подобную структуру выстраивать самостоятельно.

Я продолжала проводить в реальности как можно больше времени — прекрасно чувствуя теперь, как с каждым прожитым в ней днем мои способности растут, а мое понимание пространств переходит на совершенно другой уровень. Я даже решила устроиться на работу — чтобы у меня всегда оставался повод появляться в реальности почти каждый день. Сначала я жила вместе с родителями — но очень быстро поняла, почему Сандр предпочитал не ночевать дома. Поддерживать иллюзию обычной жизни оказалось очень сложно — особенно во время приемов пищи. Я по-прежнему ничего не могла есть — и не в состоянии была сочинить для этого достаточно убедительное объяснение, которому бы поверила моя мама. Пришлось задуматься о том, чтобы снять себе отдельную квартиру.

И тогда меня нашла Марина. Аккуратная, корректная девушка Марина с полированным голосом, которая называла Сандра по имени и отчеству и произносила цифры и пункты разных документов с вежливой отстраненностью. Я тщетно пыталась услышать в ее словах хоть что-нибудь, что могло бы подтвердить мои догадки. Но она была профессионально-любезна и безукоризненно-безлична, а мои догадки, по большому счету, уже не имели никакого значения.

В конце концов, это Марина сообщала мне о размерах моего наследства, а не наоборот. Что о чем-то, но говорило.

После этого разговора я сразу отправилась к сэру Малькольму. Мне по-прежнему казалось, что существовало что-то такое, о чем Сандр знал и о чем просто не успел мне рассказать. Я подумала, что сэр Малькольм тоже должен это знать. Но он был со мной бесконечно добр, внимателен и вежлив — и не рассказал мне ничего. Ничего такого, что мне действительно стоило знать. Тем не менее, я часто потом приезжала к нему. Его дом дышал защитой и спокойствием, да и сам сэр Малькольм излучал такую спасительную невозмутимость, что иногда, измученная всем на свете, я приезжала к нему — просто чтобы немного поговорить. И мы говорили, а порой и просто молчали, и это, безусловно, помогало мне поверить в то, что завтра тоже есть смысл жить. К тому же, несмотря на свое молчание относительно Сандра, сэр Малькольм всегда охотно делился своими знаниями относительно пространств — а он невероятно много знал. Возможно — возможно, — он знал даже больше, чем Сандр.