В этом для Джулии заключался вызов: начав это делать (вернее, не делать), пережить первую фазу, когда коллеги заметят, что Джулия изменила поведение, и будут недовольны. Да, она будет слышать меньше слов благодарности и восхищения, к чему ей тоже поначалу придется привыкать. Но через несколько дней все привыкнут. Сигналы, которые будет подавать Джулия (отказываться от дополнительной работы), быстро сделают свое, и коллеги не будут все сваливать на нее. Иначе ситуация возымеет для Джулии плохие последствия.
Уметь доверять другим людям и самому себе – это важный навык, особенно когда человек борется с болезнью. Многим из тех, кто приходит ко мне на прием, этот навык дается трудно. И у них обычно есть на то причины, поскольку раньше, чаще всего в детстве, их доверием злоупотребляли или пренебрегали.
Поскольку теперь они смотрят на мир с подозрением, происходящее в их жизни часто подтверждает, что это недоверие было и есть оправданно.
«Да не может такого быть», – скажете вы. И все же это так: недоверие человека по отношению к другим как бы считывается между строк. Человек хочет себя защитить – и обособляется, отходит в сторону. И в итоге вы тоже вряд ли будете исключительно открыты и дружелюбны с человеком, который холоден и закрыт по отношению к вам, а может, и сами начнете его в чем-то подозревать.
Именно поэтому я стараюсь при встрече с другими людьми первым делом оказать им доверие авансом. Чем чаще мне это удается, тем реже люди меня разочаровывают.
Доверие – это базовое понятие. Вспомним парикмахеров, стоматологов или хирургов – есть много вещей, которые сами мы делать не можем, и нам без других не обойтись.
Если в результате приходится ослабить контроль и довериться другим людям, то имеет смысл поучиться делать это от всего сердца.
У моего пациента Франка, только что вышедшего на пенсию, диагноз «обсессивно-компульсивное расстройство», и проблема вот в чем. У него в квартире много ковров, он получил их по наследству. По короткой кромке ковров – типичная старомодная бахрома. Для Франка нет лучшей услады для глаз, чем украшающая пол, аккуратно, волосок к волоску, причесанная ковровая бахрома.
Жена Франка этой симпатии не разделяет. Она «бесцеремонно», как выразился Франк, наступала на только что причесанные ковровые кромки, спутывала их – и так каждый день. Уж сколько раз Франк взывал к ее совести, она благоразумно соглашалась и клялась исправиться. Самое позднее через три дня он снова обнаруживал приведенную в состояние хаоса бахрому, и очень, очень от этого страдал.
Перед Франком стояла задача распрощаться с мыслью убедить жену в необходимости «должного» ухода за ковровой бахромой.
Франку помогло понимание того, что бахрома может быть всегда в порядке только при одном условии: если жены не станет.
И действительно, через какое-то время ему удалось увидеть в растрепанной бахроме знак того, что это жизнь и что в доме есть жена, которую он очень любит. Переосмыслив это в общем-то очень разрушительное обстоятельство, он смог отказаться от цели заставить жену следить за состоянием бахромы.
Я не смогу объяснить, как завязывается дружба и как она сохраняется: это было бы слишком самонадеянно. Мне кажется, однако, что в этом объяснении должно быть нечто совсем иное, чем многие думают.
Дружба возникает тогда, когда человек показывает свою ранимость, когда он начинает касаться тем, которых стыдится, которые его пугают или за которые он чувствует вину. Готовность быть ранимым и все же доверять своему близкому – это и есть, по-моему, то, что называют дружбой.
Нам хочется проявлять уважение к людям, но иногда это просто не получается. И тогда мы становимся пренебрежительными, безучастными или отворачиваемся от человека. Это может сильно обременять отношения с близкими людьми, например с детьми.
Вы хотите с принятием и уважением отнестись к своему ребенку или к партнеру, а они ведут себя иначе, чем вы того хотите или ожидаете, и тогда вы гневаетесь и злитесь.