Это всегда был он

Поджимаю губы, чувства странные. Будто злобный монстр рычит во мне от удовольствия. Похоже, события последних дней сделали из меня злого человека, но я не хочу сейчас это анализировать.

– Сочувствую, – озвучиваю ровным тоном очередную ложь, все еще не глядя на Аню.

– Не стоит. В больнице лежит Дэн. Сотрясение, но жить будет. На Максе, конечно, тоже живого места нет, но от госпитализации он отказался. Хотя после затрещины отца она все-таки может ему понадобиться. А если нет, то я и сама не прочь вломить ему пару раз.

Распахиваю глаза, но предусмотрительно помалкиваю, ожидая дальнейших объяснений. Во взгляде Ани столько сокрушительного сожаления и сочувствия, что свербит в носу, но слез нет. Наверное, лимит на ближайшее время уже исчерпан. Или же я просто не могу ей поверить.

– После визита Жени я сразу пошла к отцу и все рассказала. Он выгнал Макса из дома, но предупредил, что если еще хоть раз узнает о подобной выходке, то новым домом ему станет веселое местечко, где небо в клеточку, а друзья в полосочку. – Аня беспокойно потирает пальцами висок. – Стю, я… прости меня…

– За что? – устало вздыхаю я.

– Если бы я только знала…

– А ты разве не знала о том, как сильно Максим ненавидит Сашу?

– У них всегда были терки, но я не думала, что все так серьезно. После смерти Миши мне казалось, они прекратили общаться.

– А вы?

– В смысле?

– Вы с Сашей, – уточняю я.

– Мы-ы-ы… мы никогда особо-то и не… просто… просто знали друг друга.

– М-м-м, – задумчиво тяну я. – Понятно.

Ненадолго комната погружается в тишину. Делаю пару глотков чая, но даже не чувствую его вкус. Нет, ну это же бред какой-то. Аня не могла участвовать в подставе. Не стала бы. Да и Саша сказал мне то же, что и она. Я просто устала. Именно. Мне теперь все кажется странным. Все кажутся врагами.

– Отец просил передать, что мы все возместим, – вновь заговаривает Аня. – За телефон и…

Она недолго мнется и снова ныряет рукой в сумку, достает крафтовый конверт, который кажется подозрительно пухлым, и опускает его рядом с мобильником.

– Если этого не хватит…

– Я не собиралась заявлять в полицию, – строго говорю я. – Убери это.

– Стю…

Раскрываю конверт с деньгами и вынимаю ровно столько, сколько стоит телефон:

– Остальное забери. Это лишнее.

– Но…

– Я же сказала, что не буду трепаться.

Аня покорно кивает и прячет конверт назад в сумку. Родственников не выбирают, и, думаю, Аню сейчас как никогда удручает этот факт. И все же он ее брат, еще и двойняшка. Даже не представляю, что она чувствует, да это меня и не касается. Своих переживаний хватает. В любом случае, все закончилось. Вообще все. Нет смысла искать виноватых, когда нечего исправлять.

– Как Мор? – голос Ани звучит по-детски скромно, глаза скрыты за густыми опущенными ресницами, и что-то в ее вопросе меня коробит.

– Ты зовешь его – Мор?

– Да, – настороженно отвечает она.

– Всегда так называла?

– Стю, я… я не понимаю, к чему ты…

– Лекс разве не сокращение от Александр?

Аня хмурится и мотает головой. Ее пушистые волосы, обрамляют лицо темным облаком, а зеленые глаза напоминают лесную чащу. Мы знакомы не так давно, но я уже успела к ней прикипеть. Считала подругой. Неужели рухнет и это?

– Ань, скажи мне правду. Пожалуйста. Какая бы она ни была. Я просто хочу…

– В моем случае Лекс – это сокращение от Алексей, – говорит она громко и четко.

Закрываю руками лицо, горячее дыхание опаляет ладони. Тело наливается жаркой тяжестью облегчения, и теперь мне по-настоящему стыдно.

– Ты думала… – лопочет Аня. – Стю, мы с Мором никогда… это… Нет! Ничего такого не было!

– Прости меня, Ань. У меня уже крыша едет. Столько всего произошло, что я… я просто…

– Ну что ты? – Ножки стула со скрипом проезжают по полу, и мою голову обхватывают заботливые руки, прижимая ее к мягкой груди. – Это ты меня прости. Нужно было сразу тебе все рассказать, а не устраивать этот цирк.

– Брось. Это мне нужно было сразу к тебе прийти, но я боялась, что если твой Лекс это… – Рыдания клокочущим шаром поднимаются по моему горлу, мешая продолжить.

– Ну все, – Аня ласково гладит меня по голове. – Все уже закончилось. Теперь все будет хорошо.

– Не будет, – всхлипываю я, в этот раз не сумев солгать.

– Что? Почему?

– Саша уехал, и мы… мы расстались.

Аня на мгновение замирает, а после прижимает меня к себе еще крепче, позволяя выплакаться. И я благодарна ей за это, потому что она как никто меня понимает, ведь я слышу, как под моим ухом тихо стучит и ее разбитое сердце.

Провожаю Аню, когда за окнами уже совсем темнеет. Не знаю, что именно подтолкнуло ее на подвиг, стыд за брата, жалость ко мне или трепетное отношение к нашей дружбе, но она задержалась на несколько часов, чтобы успокоить меня, накормить супом и прибраться в квартире.

– Постарайся поскорее заснуть, ладно? – говорит Аня, слабо улыбнувшись. – И не смей появляться в универе, пока не поправишься.

– Да, мэм, – смазанно киваю я, едва стоя на ногах.

– Все. Запри дверь и марш в постель. Я напишу тебе завтра.

– Угу.