Это закончится на тебе

Мы с Элдоном сумели соединить все нужные точки и прийти к выводу, что чувство, будто он стал обузой для своей подруги, отбросило его обратно в детство, к ужасному ощущению, что он обуза для родителей. Его коллапс принял такую форму: он никак не мог прекратить ругать себя за то, что просто попросил подругу помочь. Элдон знал: подруга не расстроилась и не разозлилась из-за того, что он спросил, может ли она приехать и помочь, но это все равно стало триггером для СПТСР-реакции. Но после того, как он понял, что стало триггером, он наконец смог избавиться от чувства вины и тяжелых размышлений. Ему понадобилось время, чтобы поверить, что его новая подруга не оттолкнет его, как родители, если ему что-то от нее понадобится. Тем не менее Элдон расстался с ней через несколько месяцев, потому что постоянно извинялся и винил себя во всем, что пошло не так. Он решил, что резкие реакции на триггеры детских травм нужно для начала проработать на терапии, прежде чем он сможет вступить в здоровые отношения с партнером.

Повторяющиеся сны

Люди с ПТСР нередко видят кошмары или ужасы, но я отметила, что клиенты с СПТСР нередко видят повторяющиеся сны. Обычно такие явления говорят о неразрешенной эмоциональной проблеме, над которой подсознание работает и во время сна. Отслеживать такие повторы очень важно, чтобы затем справиться с проблемой с помощью терапии и восстановления.

45-летняя Кэти рассказала о повторяющемся сне, смысл которого она до конца не понимала, пока мы не обсудили его на терапии.

Мне почти каждую ночь снится, как я пытаюсь одеться, чтобы куда-то пойти, но одежда не подходит или я не могу собрать нормальный комплект. Все происходит очень медленно, а из коридора слышится голос: «Пойдем, давай скорее, уже пора уходить!» Но я не успеваю одеться, как бы ни старалась.

Когда мы с Кэти впервые обсудили этот сон, она предположила, что голос в коридоре, который требует ее поторопиться, принадлежит ее мужу: он иногда торопил ее и в реальной жизни. Но затем она рассказала кое-что важное о том, как чувствовала себя во сне. Она сказала, что в глубине души не хотела подчиняться голосу. Ей даже нравилось замедленное движение. Так что, может быть, на самом деле она хочет никуда не спешить, игнорировать голос и вообще не надевать одежду, которую примеряет? Когда я поделилась с ней этим предположением, она улыбнулась, а потом сказала вот что:

Может быть, голос в коридоре — это на самом деле мое настоящее «я», которое говорит мне, что надо идти как есть… что я достаточно хороша и так. Может, я так пытаюсь справиться со своей проблемой «я недостаточно хороша».

Значительной частью детской травмы Кэти была установка, полученная от родителей-нарциссов: быть собой — плохо. Это внушали ей все детство и даже позже: надо всегда улыбаться, всегда быть счастливой и хорошо выглядеть, независимо от того, что происходит. Подчинение родительским правилам — скрывать настоящие эмоции и никогда не говорить ни о чем негативном или проблемном — стало для Кэти тяжелой травмой. Вдобавок к остальным последствиям воспитания в нарциссической семье она еще и десятилетиями страдала от СПТСР. Сон, который она мне описала, повторялся больше 20 лет после того, как она покинула родительский дом. Мы пришли к выводу, что родители Кэти никогда не ценили ее за то, кто она, но благодаря восстановительному процессу она сумела развить в себе чувство собственного достоинства.

У 48-летнего Гейба был повторяющийся сон: он пытался прибрать и организовать окружающее пространство и не мог приноровиться к людям, с которыми встречался.

Мои сны — всегда о том, как я пытаюсь что-то привести в порядок и тревожусь из-за того, что не могу организовать все. Во снах я вижу нескольких людей и не чувствую себя с ними своим, я всегда пытаюсь прибраться и все организовать, но у меня ничего не получается. Я просыпаюсь встревоженным и раздраженным.