Это злая разумная опухоль

Я был удивлен не меньше остальных, когда обнаружил, что на самом деле это не так.

В статье Дэвида Розенталя, напечатанной в 2008 году журналом Neuropsychologia, делался вывод, что сознание – всего лишь побочный эффект работы мозга, не приносящий никакой пользы. Несколькими годами раньше Ап Дейкстергюйс и его коллеги опубликовали в Science исследование, показавшее, что сознание на самом деле мешает решению сложных проблем. Были и другие примеры, достаточное количество, чтобы заслужить обзорную статью в Discover, автор которой, Карл Циммер, написал: «Небольшое, но растущее число исследователей оспаривает часть наиболее радикальных аргументов, поддерживающих главенство внутреннего зомби». Каким-то образом, стоило мне отвернуться, бесполезность самосознания сделалась главенствующим взглядом, а те, кто с ним спорил, – всего лишь «небольшим, но растущим» числом исследователей, дерзкой шайкой бунтарей, идущих против общепризнанной мудрости.

Проблема остается неразрешенной. В 2008 году ДеУолл и др. представили «свидетельства в пользу того, что в основе логического мышления лежит сознательное осмысление»; в 2005 году Эсекьель Морселла выдвинул замечательно изящный аргумент, что сознание развилось не ради искусства, науки или сложных рассуждений, а просто чтобы модерировать противоречивые двигательные команды, отдаваемые скелетным мышцам. (Это отличная, дающая пищу для размышлений статья, на углубление в которую у меня нет времени; однако вы можете найти ее в Psychological review, номер 112 (4), стр. 1000–1021.) Что бы там ни говорилось в «Ложной слепоте», я надеюсь, что эти ребята правы; мне не нравится считать себя паразитом в мозгу, которому без меня было бы лучше. Я только обрадовался бы поводу думать иначе.

Когда я сталкиваюсь с аргументом, что сознание существует, дабы выполнять конкретную функцию (скажем, решение сложных проблем), то задаю себе один важный вопрос: возможно ли представить себе систему, выполняющую ту же самую функцию бессознательно? Положительный ответ не означает, что мы не используем сознание для решения важных задач, но из него следует, что к ним есть и другие подходы. При таком раскладе эволюция создала сознание не для конкретной цели, а просто использовала его, потому что оно, так уж получилось, валялось неподалеку. Что-то другое могло справиться с этой работой точно так же, а то и лучше. А если есть другие способы справиться с работой, значит, сознание по определению излишне.

Штука вот в чем: если взглянуть на вопрос с подобной стороны, начинает казаться, что множество ученых задают неверный вопрос. Потому что, когда дело касается эволюции, спрашивать «Почему появилось сознание?» – да и спрашивать «Почему появилось что угодно?» – бессмысленно. Такие вопросы подразумевают, что эволюция позволяет организмам адаптироваться к меняющимся потребностям и условиям. И хотя такой взгляд очень распространен, это взгляд через жопу.

На самом деле адаптации возникают до того, как изменится среда. Иначе никак.

Допустим, вы – рыба в пересыхающем пруду. Эволюция не говорит: «Ой, посмотри-ка, пруд пересыхает; надо мне сделать так, чтобы у этой рыбки выросли легкие». Она говорит: «Ой, посмотри-ка, пруд пересыхает. Повезло этой рыбке, у нее уже есть перфорированный плавательный пузырь; возможно, он поможет ей дышать воздухом, пока она скачет по земле к соседнему пруду. А остальных жалко, конечно».

Естественный отбор ничего не строит с нуля; он отбирает уже существующие вариации (которые, в свою очередь, возникают посредством мутаций и генетического смешивания). Ему приходится работать с тем, что уже есть. Так что это не эволюция догоняет меняющуюся среду, выдавая на-гора все новые модели; наоборот, эволюция уже создала ряд моделей до того, как изменилась среда, и так уж случилось, что в новых условиях парочка из них работает лучше прочих. Эти модели и процветают. Это не предвидение. Эволюция абсолютно слепа и совершенно глупа; она не может ни видеть будущее, ни планировать его. Просто биологические механизмы копирования не идеальны, поэтому особи в рамках клады отличаются друг от друга по чистой случайности. Эти вариации служат барьером против грядущих перемен.

Если смотреть через такую призму, все споры о том, для чего нужно сознание, кажутся почти несущественными. Может быть, эволюция искала какой-нибудь способ контролировать скелетные мышцы, и перепрофилировала самосознание под эту работу, так же как перепрофилировала те термоизоляционные штуки, которые называются «перьями», под полет. Возможно, если бы сознание не подвернулось под руку, эволюция использовала бы какой-нибудь другой подход. А может, прав Розенталь и сознание попросту сидит без дела, не служа никакой полезной цели. В любом случае все эти обсуждения обретают смысл только после того, как сознание вышло на сцену. Из чего следует вопрос: если самосознание возникло до появления хоть какой-то подходящей для него функции, как это случилось?

Я над ним работаю. Не переключайтесь.