Этот берег

…Мчался поезд, близился Киев, и с каждым промельком за окнами в Даниле нарастал страх неудачи… Незадолго до подачи объявления в газету Данил успел провалиться на двух подряд состязаниях экстрасенсов, полтавском и киевском, телевизионном, вылетом из которого уже в первом туре был удручен настолько, что едва не разбил свою стеклянную палочку. Его вера в себя, пусть и не подорванная, была травмирована. Не поколебленная, она все же сомневалась в себе… И Данил решил: если в неведомой Кулебовке его ждет провал, он запрет в себе на засов свое опозорившееся сверхъестественное, покончит с собой или, если недостанет храбрости, вернется к заурядному пирятинскому существованию. Потому что нет смысла жить лишь ради того, чтобы доказывать себе и другим обоснованность былой веры в себя… Подъезжая к Центральному киевскому вокзалу, поезд тихо поплыл мимо складов, новостроек, дебаркадеров, цейхгаузов и отслуживших свое вагонов, брошенных на запасных путях. Данил вынул из футляра стеклянную палочку, поднес ее к окну, дважды перевернул, вглядываясь сквозь нее в утреннее небо над киевскими крышами. Лучи вершили медленный танец в таинственной глубине. Они по преимуществу были этим утром розовыми и зелеными. К лучам, как рыбки, тянулись маленькие звезды, по преимуществу тоже розовые и зеленые. Это была, как убедил себя Данил, хорошая примета, и сверхъестественное в нем словно бы безмолвно говорило: «Возьми себя в руки, соберись и сосредоточься; обо мне не думай; я тебя не подведу».

(Дальше идет рассказ о том, как Данил добирался на метро от Вокзальной до Минской, оттуда, на городской маршрутке, до автостанции на площади Шевченко, и на пригородной — от Киева до Кулебовки: толпа, жара, разговоры вокруг, дух дешевого парфюма и подмышек и разлапистые, липнущие ко всему липкому в душе, звуки радио «Шансон», — где уж тут Даниле было собраться и сосредоточиться? Его вновь охватил страх.)

…Какой вы молодой! — вместо приветствия сказала ему на остановке в Кулебовке женщина в черном. — Я-то думала, вы старенький… Прошу к нам в дом: позавтракать чем Бог послал.

Данил был голоден, но вежливо отказался. Его желудок был обязан быть пустым. Женщина в черном посмотрела на него с уважением и интересом… Из дома вышел ее муж, сумрачный старик. Он вызвался на пару с женой сопровождать Данила, куда его ни поведет.

Шагая рядом с ними к окраине Кулебовки, Данил отметил про себя: «Неразговорчивы. Даже молчаливы. Это хорошо: не будут попусту нервировать…

— Вот здесь, — сказала женщина в черном и остановилась возле хаты с рекламой рыболовных снастей, перед широким лугом. — Там, за лугом, их отсюда видели последний раз. Они вдвоем на одном велосипеде въехали в тот лес и больше из него не выезжали.