Этот берег

Остановились мы в ряду других автомобилей, на краю обширного поля, по краям которого, с трех его сторон, вразброс сидели на траве праздные люди — поодиночке, семьями и компаниями… Над их и нашими головами, не строем, но роем, умудряясь не задевать друг друга, летели по широкому кругу разнообразные маленькие самолеты. Впереди, во главе роя, но ниже остальных, почти что над землей, летел и как бы вел всех за собой невиданный, должно быть, самодельный вертолет: у него не было кабины и вообще обшивки; пилот сидел едва ли не на жердочке внутри голой и на вид корявой конструкции вроде тех дырчатых, что я в детстве свинчивал из металлических конструкторов. Вращение винтов, горизонтального и хвостового, вздымало вверх пыль и песок единственной грунтовой взлетной полосы… Рой ведомых вертолетом аппаратов дружно пошел на очередной круг. Анатолий выпрыгнул из джипа и признал без досады:

— Да, опоздали мы к началу парада, но это не беда.

— В честь какого праздника парад? — спросил я.

— В честь этого умельца, — ответила Варвара, провожая глазами вертолет, пролетевший в опасной близости от нас. — У старика сегодня юбилей.

— Так что придется нам еще немного подождать, — сказал мне Анатолий, и я из вежливости не стал спрашивать, что он имеет в виду.

Варвара с Анатолием кого-то узнали в толпе зрителей, занялись приветствиями и втянулись в разговоры, забыв обо мне. Предоставленный самому себе, я потоптался, поглазел на небо, где продолжал кружить юбилейный рой, потом повлекся сквозь толпу вдоль невысокого сарая с застекленной вышкой на середине крыши — диспетчера, как я сообразил… Заглянул в единственный ангар, раскрытый настежь, — там увидел в полутьме три аэроплана: биплан, вполне готовый к взлету, и два других, полуразобранных…

— Ты — Скляр? — окликнул меня из глубины ангара человек в зеленом комбинезоне.

— Нет, я — не он, — ответил я, намереваясь идти дальше.

— Ты погоди, — остановил меня человек в комбинезоне. — Нафиг мне Скляр, если есть ты, тем более что он опаздывает, а дело очень срочное…

— А в чем оно, простите? — не удержался я.

— Послушай, старичок, — как будто к старому приятелю, обратился ко мне человек в комбинезоне. — Давай возьмем с тобой на пару сессну… Новую не предлагаю, не потянем, но есть подержанная; китайской сборки. Она в порядке, я смотрел. Хозяин просит за нее всего-то тридцать тысяч ойро — неужто мы с тобой не сможем по пятнашке скинуться? Неужто мы не наскребем?.. Летать будем по очереди: договоримся, кто — когда… Чего молчишь? Тебе это как вообще?

— Да как-то это мне не очень, — ответил я.

— Я понимаю. Да, я понимаю, — сказал человек в комбинезоне. — Сессна — китайская, подержанная… Тебе бы лучше пайпер, даже и не новый, понимаю… Но пайпер — ты уж извини. Я пайпер, извини, не потяну…

— Жаль. И ты извини, — ответил я и пошел прочь.

— Послушай, а ты точно не Скляр? — задержал меня человек в комбинезоне.

— Точно, — ответил я.

— Ладно, как хочешь, — согласился он. — По телефону голос был похож, но ты как хочешь.

Он отвернулся и скрылся в полутьме ангара, за остовом полуразобранного аэроплана…

Шум моторов в небе поутих. Парад был завершен. Последние самолеты один за другим заходили на посадку и, пробежав по голому грунту взлетной полосы, выстраивались в ряд на свободном от автомобилей краю аэродрома…

— Вот он где! — услышал я голос Варвары. — Я уже думала объявить вас в розыск. Что ж, идем.

Я последовал за ней. Скоро мы оказались возле приземлившихся самолетов. Их даже можно было потрогать руками. Пилоты, кучками собравшись возле них, шумно здоровались с Варварой; она им отвечала, не задерживаясь; я шел с ней рядом, стараясь от нее не отставать, и помимо воли думал, кому из этих всех пилотов Варвара могла бы отдать предпочтение… Немного в стороне от прочих самолетов, ближе к выезду с поля в сторону дач, одиноко стоял совсем маленький, как будто снятый с детской карусели самолетик, похожий на жука-хруща с растопыренными крыльями. Возле него нас ждал Анатолий. Он влез в кабину, переместился в ней на левое сиденье и крикнул:

— Забирайся; чего ты ждешь?

Я оглянулся на Варвару. Она, легонько подтолкнув меня, дала понять, что Анатолий обращается ко мне. С волнением, которого не испытывал со времен детских каруселей, я послушно забрался в кабину, сел рядом с Анатолием, по его требованию закрыл дверцу и пристегнулся.

Передо мной, почти между моих коленей, торчала ручка управления. Точно такая же торчала перед коленями Анатолия. Я догадался: он инструктор, и в подтверждение моей догадки Анатолий принялся меня учить:

— Перед собой ты видишь ручку управления. Можешь потянуть ее на себя, но не резко.

Я послушно взялся за нее и потянул…

— Считай, что ты направил самолет вверх, чтобы набрать высоту… Теперь — от себя, вперед, не резко.

Я плавно толкнул ручку…

— Ты направил его вниз, — пояснил мне Анатолий… — Высоту он набирает медленно, тяжеловато, будто в гору, — а вниз скользит легко и быстро, как с горы.

— Гравитация, — заметил я на всякий случай.

— Вот именно, — ответил Анатолий.