Этот дикий взгляд. Волки в русском восприятии XIX века

Как и в очерке Жихарева, опубликованном в 1842 году, в толстовском описании охоты на первый план исподволь выступает момент покорной безысходности, когда захваченный живьем волк после яростной схватки с борзыми лежит связанный и способен только молча смотреть на победивших его людей, которые безбоязненно его трогают. В обоих текстах подчеркивается дикая «инаковость» захваченных волков, символически сосредоточенная в их непроницаемом взгляде. Однако, в отличие от очерка Жихарева, у Толстого присутствует неявная амбивалентность. Волк, связанный и взваленный на испуганную лошадь, воплощает дикое начало, которое только ограничено, но не укрощено; уязвимый и растерянный, он источает чувство смертности и страха. Его взгляд одновременно дикий и простой, в отличие от пытливых и бесцеремонных взглядов людей, которые окружают и трогают его. Читатель, помнящий, как вздрогнул волк, когда ранее почувствовал на себе взгляд Николая, может представить, насколько травматично было ощущать на себе такое множество человеческих взглядов связанному зверю, чьи глаза расширились и остекленели от потрясения.

Илл. 5. Н. Е. Сверчков. Охота на волка (1870). Heritage Image Partnership Ltd/Alamy Stock Photo

Дриянский описывает псовую охоту на волков несколько раз, не уступая Толстому в реализме и точности, но при этом восполняя его относительную сдержанность при изображении заключительного этапа охоты. Описания Дриянского более натуралистичны, поскольку он в откровенных подробностях изображает борьбу между борзыми и волком, а также использование охотником кинжала. Во всех случаях волк погибает от кинжала, а не попадает в руки охотников живьем, как у Толстого. В одном случае граф Алеев, опытный псовый охотник, наставник рассказчика в охотничьем искусстве, собственноручно убивает матерого волка. Когда его борзой пес Поражай один на один вступает в схватку с волком – «случай, редкий в охоте», – Алеев, чтобы избежать челюстей зверя, заходит к волку с тыла и глубоко вонзает ему кинжал в пах, а рассказчик удивляется отваге и самого графа, и его борзого [Дриянский 1985: 110].

В наиболее подробном описании охоты на волка, принадлежащем Дриянскому, одна из борзых, как и в романе Толстого, была ранена крупным волком, вследствие чего остальные побоялись продолжать нападение, кроме самого опытного борзого пса, принадлежавшего графу Атукаеву. Граф подоспел, когда оставшиеся собаки набросились на волка. Как и у Толстого, граф не прыгает на волка сам, но поручает одному из своих охотников, Егорке, нанести последний удар, пока волка удерживает один из графских борзых псов по кличке Чаус:

Граф приказал принять зверя.

Охотники прыгнули с лошадей, и Егорка первый, схватя волка за заднюю ногу, всадил ему в пах кинжал по рукоятку; собаки отскочили; на земле остался один только Чаус: пасть его впилась в волчье горло и замерла на нем; зверь, хрипя, лежал врастяжку; стремянной бросился к Чаусу и разнял ему пасть кинжалом.

Храбрый боец при общих похвалах отошел тихо в сторону и снова пал на землю, сильно дыша; из горла у него валила клубом кровавая пена; налитые кровью глаза блестели, как раскаленные угли.

Егорка с радостным лицом принялся вторачивать волка, как трофей, принадлежащий ему, по правам охоты [Там же: 41].