Этот прекрасный мир

– Господин Миллер, я прошу вас показать мне ваше удостоверение личности. Раз вы живете в Париже, у вас должно быть carte d’identite…

Я выудил из кармана carte, на которую они оба с живейшим интересом накинулись.

– Но ведь это вид на жительство без права на работу, а вы утверждаете, что работали в «Чикаго трибюн» корректором. Как прикажете вас понимать, господин Миллер?

– Как хотите, так и понимайте. Мне кажется бессмысленным доказывать, что я американский гражданин, что «Чикаго трибюн» американская газета и что…

– Простите, почему вас уволили?

– Как раз об этом я и хотел сказать. Дело в том, что французские чиновники – те, кто ведает этой волокитой, – относятся к таким вещам примерно так же, как вы. Я бы до сих пор преспокойно сидел себе в этой паршивой газетенке, но это работа для тупых. Корректор из меня получился никудышный, вот поэтому меня и уволили.

– Кажется, вы гордитесь этим!

– Горжусь и считаю, что это свидетельствует о наличии интеллекта.

– Таким образом, оставшись без работы, вы решили немного отдохнуть в Англии. Оформили себе визу на год, запаслись обратным билетом…

– Да, чтобы послушать английскую речь и сбежать от жены, – вставил я.

Тут вмешался круглолицый коротышка. Длинный, как мне показалось, уже готов был сдаться.

– Вы писатель, господин Миллер?

– Да.

– То есть вы хотите сказать, что пишете книги – повести, рассказы?…

– Да.

– Для американских журналов?

– Да.

– Для каких, если не секрет? Можете назвать какие-нибудь?

– Конечно. «Америкэн меркьюри», «Харпер», «Атлантик мансли», «Скрибнер», «Виргиния куотерли», «Йель ревью»…

– Одну минутку. – Он подошел к стойке, нагнулся и достал толстенный справочник. – «Америкэн меркьюри», «Америкэн меркьюри», – бормотал он, листая страницы. – Генри В. Миллер, да? Генри В. Миллер, Генри В. Миллер… В этом году или в прошлом, господин Миллер?

– Для «Меркьюри» – года три назад, – бесцветно отозвался я.

Такого древнего справочника, у него, понятно, под рукой не оказалось. А за последние года два писал ли я для каких-нибудь журналов? Нет, потому что все это время был слишком занят своей книгой.

– А книга вышла? Как называется американское издательство?

– Книгу опубликовал англичанин.

– Название издательства?

– «Обелиск пресс».

Он почесал в затылке:

– Английский издатель?

Он не мог вспомнить издательства с таким названием, пришлось подозвать коллегу, успевшего скрыться за ширмой, опять с моим паспортом.

– Вам что-нибудь говорит название «Обелиск пресс»?

Я понял, что самое время сообщить: английское издательство выпускает книги в Париже. Оба взвились чуть ли не до потолка. Английское издательство в Париже! Это же нарушение законов природы! И какие же книги в нем выходят?

– Только одна пока и вышла – моя. Называется «Тропик Рака».

Тут я перепугался не на шутку, решив, что его сейчас хватит удар. С ним творилось что-то странное. Кое-как взяв себя в руки, он произнес голосом, в котором боролись сарказм и учтивость:

– Ах вот как, господин Миллер, уж не хотите ли вы сказать, что еще и в медицине разбираетесь?

Я остолбенело уставился на него. Они надоели мне до чертиков, эти двое, сверлившие меня своими глазками-буравчиками, но последний вопрос…

– «Тропик Рака», – замогильным тоном, по слогам ответил я, – это не медицинская книга.

– А какая же? – хором потребовали они.

– Название, – стал я занудно объяснять, – символично. Тропиком Рака в учебниках называют пояс умеренных температур, который лежит к северу от экватора. Южнее от экватора находится Тропик Козерога, это южный пояс умеренных температур. Книга, разумеется, не имеет никакого отношения к климатическим условиям, разве что к ментальному климату, отражающему состояние души. Меня всю жизнь интриговало это название – Тропик Рака, – оно часто встречается в астрологии… Этимологически оно происходит от слова «шанкр», означающего «краб». В китайской символике трудно переоценить значение этого зодиакального знака. Краб – единственное живое существо, способное с одинаковой легкостью двигаться как взад, так вперед и вбок. Само собой, в книге я не вдаюсь в эти подробности. Я сочинил роман, точнее, автобиографический документ. Жаль, что у меня с собой нет моего чемодана, я бы показал вам экземпляр. Думаю, вам было бы интересно взглянуть. А в Париже ее издали, потому что в Англии и Америке его считают чересчур неприличным. Там слишком много рака, надеюсь, вы понимаете…

На этих словах наша в высшей степени увлекательная дискуссия оборвалась Долговязый сложил бумаги в портфель, надел шляпу, пальто и, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, стал дожидаться своего низкорослого напарника. Я опять напомнил им о паспорте. Длинный нырнул за ширму и тут же вернулся с моим документом. Раскрыв его, я увидел, что моя виза перечеркнута жирным черным крестом. Я пришел в неописуемую ярость. Как они посмели! Как будто на моем добром имени поставили черную метку!

– В этот дыре есть гостиница, где можно переночевать приличному человеку? – желчно осведомился я, вложив в свой вопрос все презрение, на которое был способен.