Этот счастливый токсичный мир

Конечно, мне это нравится, потому что больше всего мне нравятся папа и тетя, и я хочу, чтобы они жили долго и оставались здоровыми. Поэтому я уверенно киваю, и папа вдруг садится передо мной на корточки.

– Финард, – говорит он очень серьезно. – Ты уже достаточно взрослый, чтобы принять это решение, и, если тебе важно мое мнение, я думаю, ты готов его выслушать. Даже если тебе оно не понравится.

Я киваю, еще крепче сжимая слона.

– Сынок, – говорит папа, и я вытаращиваюсь на него, потому что он еще никогда меня так не называл. А потом руки слабеют, и слон падает на пол, когда папа говорит: – Ты умрешь очень рано. Ты должен это понимать.

Я молча смотрю на него, не в силах ничего ответить. Папа сжимает переносицу и садится прямо на пол. Сажает меня к себе на колени. Так он тоже никогда раньше не делал. Только тетя, но папа – никогда.

– Послушай, – говорит он, сняв очки и глядя мне в глаза. – Твоя мама родила тебя в позднем возрасте. Мы тебя не планировали, понимаешь? Мы люди науки и хотели посвятить свою жизнь работе. Когда твоя мама случайно забеременела, я попросил ее сделать аборт. Потому что ты мог родиться уродом или отсталым в развитии. И это был огромный риск для твоей мамы, потому что она уже вышла из того возраста, когда рожать детей безопасно.

– У нее было уже много токсина в теле, – говорю я тихо. – Я знаю, пап. Я знаю, что ее тело сделало все, чтобы защитить меня. И поэтому она умерла…

– У тебя, к счастью, незначительные мутации, – говорит папа, выдохнув. – Белые волосы – это мелочь. Ты даже не альбинос. У тебя обычные глаза. Но, сынок, в твоем теле все-таки уже было достаточно токсина, когда ты родился. И он разрушает твои органы быстрее, чем это происходит с другими людьми. Поэтому ты умрешь молодым.

Я знаю это. Я уже давно знаю. Но когда это говорит папа, мне становится по-настоящему страшно. Потому что раньше это ко мне как будто не относилось. Но теперь… Я чувствую, что глаза наполняются слезами, но стараюсь не плакать. Папа ненавидит, когда я веду себя как маленький. Он встряхивает меня, и несколько слезинок проделывают дорожку между моих ресниц и текут вниз по щекам.

– Я сказал это не для того, чтобы тебя расстроить, – быстро говорит папа. – А для того, чтобы ты правильно оценивал свои возможности. Я уверен, что из тебя выйдет отличный токсиколог. Но у тебя мало времени, сынок. Если ты хочешь преуспеть в этом деле, ты должен проводить с пользой каждую минуту. Тогда, возможно, ты сумеешь продлить свою жизнь. Найдешь лекарство.

– Ты поможешь мне? – спрашиваю я, вытирая слезы рукавом. – Я быстро учусь.

Я очень хочу, чтобы я, папа и тетя жили как можно дольше. И чтобы папа мной гордился. И чтобы мама, если она, правда, видит меня, как говорит тетя, не пожалела, что отдала мне свою жизнь.

Папа неожиданно улыбается. Его глаза сверкают.

– Ты не просто быстро учишься, сынок, – говорит он дрожащим голосом. – Ты гений, Финард. Гений, которому нравится токсикология. Слышишь, Линда? Ты родила гениального токсиколога!

Папа вдруг подхватывает меня на руки и кружит прямо возле полок с оборудованием, не боясь перепутать документы на столе и что-нибудь уронить. Вместе со мной кружится длинная лампа на потолке и превращается в белое солнце.

У меня болят подмышки от жилистых папиных рук, но я хочу, чтобы он кружил меня вечно. Я не выдерживаю и начинаю смеяться – сам в восторге от папиного восторга. Он не любит день моего рождения, потому что это день маминой смерти, но сегодня папа счастлив, и я понимаю, что сделал правильный выбор.

Глава 7 Эйна. Королева свалки

Отделенный мир, Западный Гедон, г. Тизой,

11 кления 1025 г. эры гедонизма

Когда я, чудовищно уставшая, добралась до дома, на часах было одиннадцать утра. Обычно в такое время я еще сплю изо всех сил, просыпаюсь где-нибудь к полудню, неспешно завтракаю какао с вафлями, потом долго и с упоением наряжаюсь. К часу дня бегу на танцы, чтобы проснуться и взбодриться. А дальше обычная приятная рутина – консультации с клиентами в кафешках, походы по магазинам, интересные мероприятия, на которых можно заприметить новую цель, прогулки, знакомства, сплетни.

В конце дня, если нет ночной работы, мы с парнями собираемся у Алика. Потому что у него всегда чисто – его увлечение «заметать следы» давно переросло в манию уборки. И потому что он вкусно готовит – это уже из-за того, что Алик обожает поесть. Да и вообще нам всем очень нравится его здоровенный подвал в историческом стиле, где висят люстры с лампочками в виде свечей, стоят сундуки, обитые металлом, и муляжи воинов в доспехах. Там мы чувствуем себя древним тайным орденом, и нам всем это льстит.