Этот счастливый токсичный мир

– Пойдем, – вздохнул Тю-тю, наконец-то выбросив свой репьевой мяч и подтолкнув меня к двери. – Что-то я сомневаюсь, что найду тут адептов для Теории пирожка. Это место не выглядит так, будто здесь работает полно народу.

– Вообще-то нас тут достаточно, – наконец-то признала его существование Ути-мора, и в ее голосе я услышал раздражение. – Да, это правда, здание старое. Часть флигелей находится в аварийном состоянии. Но не нужно беспокоиться об этом! Та зона, которой мы пользуемся, полностью обустроена и безопасна. И ее более чем достаточно.

Мы прошли насквозь просторное фойе в бело-голубых тонах и оказались в окруженном стенами с четырех сторон внутреннем дворике, где вокруг пустого фонтана стояла пара скамеек.

– Жилые комнаты находятся в этом корпусе, – сообщила мне Ути-мора, когда мы вошли в следующее здание. – Это самая новая постройка. Вообще у этого НИЦ богатая история. Раньше здесь был медицинский центр для местных, которые жили тут до принятия закона об Аморановых островах. Я имею в виду до того, как было решено использовать эти земли для нужд промышленности. Если проехать на запад еще километров пять, можно увидеть заброшенный городок Перенваль, к которому этот центр относился в то время. Он тогда был столицей области. Потом, когда людей переселили, Перенваль стал научным городком при Промышленном. И лет двадцать вот этот комплекс зданий служил научно-исследовательским центром. Здесь разрабатывали новейшие фильтры для заводов, сельскохозяйственные удобрения, даже лекарства. Потом экология стала ухудшаться, народ разъехался, здание начало рушиться, а на его ремонт ресурсов почти не выделяют. Так что обходимся тем, что есть.

– А в чем тогда смысл продолжать тут работать? – удивился Тю-тю. – Это же глупость какая-то – оставаться в полузаброшенном здании, которое давно не ремонтируют, да еще рядом с мертвым городом. Неужели нельзя проводить исследования в более подходящем месте?

Ути-мора промолчала. Я был уверен, что она тоже подписала договор о неразглашении. Это место, действительно, не особо годилось для исследований, и ему легко можно было найти замену в виде современного легкодоступного научного центра. Но только здесь, в этой глуши, среди мертвых деревьев и внутри мертвого здания, можно было безопасно исследовать то, о чем Орланд не мог даже заикаться перед говорящими, – деменцию.

В коридорах жилого корпуса нас окутала разбавленная эхом тишина. За окнами стоял туман, сквозь который слабо пробивалось солнце. Отовсюду едко пахло хлоркой. Ути-мора сказала, что это здание самое новое из всех, но и здесь я заметил трещины на плитке, темные пятна земляных разводов под горшечными деревьями, пыльные лампы на потолке, поломанные пластинки жалюзи, поцарапанные панели, отпечатки подошв на дверях, как будто их открывали пинками.

Я брел по коридорам, словно в туманном сне, и до последнего был уверен, что тут никто не живет, но неожиданно навстречу нам попались двое мужчин в зеленой форме. Уставшие, потрепанные, с одинаково мрачными лицами. Увидев меня, они на пару секунд ожили и рассыпались в радостных приветствиях.

– Гараш! – воскликнула Ути-мора. – Ты мне как раз был нужен. Объясни нашему новому работнику, где его комната и в чем состоят его обязанности. – При этом она махнула рукой на Тю-тю. – Это тот самый. Нас о нем предупредили в телеграмме, помнишь?

Гараш – заросший густой щетиной мужчина средних лет – кивнул.

– А кем я тут буду работать? – оживился Тю-тю. – Может, водителем?

Гараш ухмыльнулся, обнажив щербатые зубы.

– Ага, водителем. Только водить будешь тележку с чистящими средствами и швабру.

– Вон оно что! – ничуть не расстроился гедоскет. – Значит, уборщиком буду! Ну, это дело привычное.

Гараш повел его в противоположную сторону, а мы с Ути-морой отправились к комнате, которую приготовили для меня и в которой уже жил один из исследователей – некий Валикур.

– Валик просто солнышко, – с улыбкой сказала про него Ути-мора. – Мы, разумеется, знаем, что вы большой индивидуалист, но у нас не так много комнат, в которых… достойные условия для жизни. И потом, Валик поможет вам сориентироваться в первое время. Он пока на смене, поэтому вы осваивайтесь, отдохните. Завтрак через час. Я покажу вам столовую.

– А м-могу я его пропустить? – спросил я. – Меня мотает после дороги. Думаю, это акклиматизация. В меня сейчас все равно еда не полезет из-за тошноты.

– О, конечно-конечно! Отдыхайте!

В комнате, в отличие от остального корпуса, мне понравилось. Здесь был шкаф с жалюзийными дверцами, почти как у меня дома. Слева от кровати стояла тумба с будильником. Одну из стен целиком занимал восковой плющ с толстыми блестящими листьями в пятнах от побелки. Моя половина комнаты казалась угрюмой и необжитой. Зато над кроватью Валикура висело десятка два странных круглых штуковин с перьями.