Ева

– Я слышала, что Человека-зонта больше нет… – Бабушка всхлипывает. – Ева, если его нет, значит, у нас мало шансов. Если они смогли уничтожить такого воина, как он, значит, все еще хуже, чем я представляла. Воображаю, какой силой обладает Доза. Я хочу, чтобы ты понимала эту чертову реальность. Доза не успокоится, пока не убьет тебя.

– Ба, Бабуль! Послушай меня. Ты сейчас напугана. Но, прошу тебя, не делай никаких предсказаний. Силу Человека-зонта унаследовал Марат. Все будет так, как должно быть. Не думай о том, что можешь потерять меня. Если со мной что-нибудь случится…

– Ах, Ева!.. – стонет Бабушка, обнимая и прижимая девушку к груди.

– Если со мной что-нибудь случится, – повторяет Ева, – пожалуйста, отнеси меня туда, где похоронены козлята. Обещай не грустить и не вешать голову. Пообещай мне, что сделаешь все возможное, чтобы Артур жил вместе с тобой, в лесу. Бабуль!

Ева обнимает Бабушку, одежда Бабушки промокает от Евиных слез.

Бабушка вынимает из кармана что-то, завернутое в платок. Своими почти белыми глазами она смотрит в глаза Евы. Она кладет узелок из платка девушке на ладонь и сгибает ее пальцы.

– Я сделала то же самое, когда провожала Шушан, – говорит Бабушка, – это растение смерти. – Она плачет и, задыхаясь, продолжает: – В конце ты не будешь чувствовать боли, платок распустится сам по себе и защитит тебя от страха и боли. Пообещай мне, Ева, что ты вернешься и принесешь мой платок. Он мне очень дорог.

– Клянусь, Бабуль! Не обещаю, клянусь! Я одержу победу в сражении с Дозой.

Девушка улыбается. Она кладет платок в карман накидки. За дверью слышится голос Дэва:

– Ева, пора!

Нагруженные мешками лекарственных трав, Ева, Мано и Зузан выходят из дома на болотах и, поднявшись по крыльям Дэва, усаживаются ему на спину. Они взлетают к клубящимся красным облакам. Бабушка и Вика смотрят на них из окна. Бабушка положила руку себе на горло. Вика держится за черную занавеску, ее грустные большие глаза следят за Дэвом, который уже превратился в маленькую точку.

Дверь комнаты открывается.

Вновь прибывшая сразу подходит к дивану, на котором лежит Анна.

– Арпине! Как?! Как ты нашла дом Вики? – потрясенно спрашивает Бабушка.

– Когда вы собирались мне сказать, что мои дочки здесь?! – Женщина с плачем прислоняется к плечу Анны.

– Мы не хотели, чтобы ты видела их в таком состоянии.

– Она выживет?

– Время покажет, – говорит Вика. – Все зависит от Анны.

Арпине подходит к спящим девушкам и по очереди целует их:

– Ани, Астхик, мама с вами! Я не оставлю вас, я всегда буду рядом с вами!

Площадь окружена бойцами Дозы, которые продвигаются шаг за шагом, прикрываясь тяжелыми щитами.

У первого ряда баррикад стоит группка жителей Сари тага с гранатами и тяжелыми камнями в руках. Вперемежку расположились пулеметчики. Молоканин с базукой на плече стоит на тракторе. Он поглаживает свою рыжую бороду и поднимает одну бровь.

– Их много, – говорит он и посвистывает. – Послушайте, нам уже нужны асфальтные катки, пустите их вперед.

Остальные молокане выгружают из грузовиков огромные катки.

– Запускайте, пусть едут!

Катки ровной линией надвигаются на щитоносцев. Разравнивают куски разломанного асфальта с трупами гиен.

– Пусть сначала сразятся с ними, – произносит Молоканин. – Это наши звери.

Подполковник, крепко держа в руках охотничьи ножи, прыгает с баррикады на баррикаду, Метка и Дождь бегут за ним. Он что-то считает себе под нос, взглядом фиксирует какие-то локации. Лицо у Подполковника напряженное, взгляд пристальный. Сил почти не осталось. Выжившие истощены и устали.

Поднимая ветер вокруг себя, Дэв приземляется у фонтанов на площади. Ева бежит к Подполковнику. Метка и Дождь кружатся вокруг них. Время от времени они вдруг замирают, обнюхивают тяжелый воздух и снова бегут по кругу.

– Ева, – говорит Подполковник, – мы с тобой должны расколоть первый ряд. Мы должны пройти на ту сторону войска и сражаться с ними с тыла. Ты готова?

– Да, готова, – отвечает она и превращает свои косы в мечи.

Катки доезжают до щитоносцев.

– Катки нам помогут, – говорит учитель и бежит вперед.

– Ну что, вы готовы? – спрашивает Марат, простирая руки. А потом кричит во все горло: – Во-о-ойско! Готовьсь!

– Готовьсь! – вторят эхом командиры отрядов.

Лом смотрит на происходящее сверху, стоя на крыше галереи, и улыбается.

– Во-о-о-т, – тянет он, как всегда, – началось!