Ева Луна. Истории Евы Луны

На кухне всем заправляла донья Бургель, супруга дона Руперта, – настоящая матрона, к сожалению известная не всем посетителям, поскольку ее перемещения в основном происходили между котелками и горами овощей. Хозяйка выполняла нелегкую работу – готовила заморские блюда из креольских ингредиентов. Это она изобрела штрудель из тропических фруктов и знаменитое блюдо-афродизиак, способное пробудить сексуальный аппетит даже у импотента. Официантками работали дочери владельцев – две крепкие молодые женщины, пахнувшие корицей, гвоздикой, ванилью и лимоном. Кроме сестер, столики обслуживали несколько розовощеких местных девушек. Постоянные клиенты «Гейдельберга» – иммигранты из Европы, которые прибыли в эти края, спасаясь от войны или от нищеты: торговцы, фермеры, ремесленники – люди простые и сердечные. Может, и не всегда они такими были, но жизненные уроки сгладили шероховатости характеров и воспитали в них доброжелательную учтивость, свойственную здоровым старикам. Каждый мужчина носил галстук-бабочку и жилет, но по мере того, как танцы горячили им кровь, а пиво веселило душу, кавалеры постепенно снимали с себя лишние предметы одежды и оставались в рубашках. Женщины одевались в яркие платья устаревших фасонов, будто их наряды были извлечены из сундуков с приданым, взятым с собой в эмиграцию много лет тому назад. Иногда в «Гейдельберг» наведывались компании агрессивных подростков, о появлении которых оповещал оглушительный рев моторов их мотоциклов вперемежку с клацаньем каблуков, ключей и цепочек. Молодежь приезжала с единственной целью посмеяться над стариками, но до драк дело никогда не доходило: все ограничивалось небольшими стычками. Барабанщик и саксофонист в любой момент готовы были засучить рукава и восстановить порядок в заведении.

По субботам, около девяти часов вечера, когда все гости уже успевали отведать блюдо-афродизиак и наслаждались танцами, в зале обычно появлялась Мексиканка и усаживалась за столик в одиночестве. Это была роковая красавица лет пятидесяти, с фигурой, напоминавшей галеон: высокий киль, широкая корма, впереди ростральная маска, глубокое декольте, приоткрывавшее все еще упругую грудь, и неизменный цветок в прическе. Конечно, не одна она одевалась в стиле танцовщицы фламенко, но на ней такой наряд смотрелся естественнее, чем на других седовласых дамах с тонкой талией, не умевших даже прилично говорить по-испански. Когда Мексиканка танцевала польку, она напоминала корабль без руля, попавший в шторм, однако под звуки вальса она словно скользила по речной глади. Эта дама иногда являлась во сне Капитану, и он просыпался, охваченный забытым подростковым томлением. Говорили, что Капитан когда-то служил на северной флотилии с непонятным названием. Он прекрасно разбирался в старых кораблях и морских путях, но весь его опыт таился в глубине сознания и не мог быть востребован в горячих карибских широтах, где море напоминает спокойный аквариум с зеленоватой прозрачной водой, непригодной для отважных судов из северных морей. Капитан был высоким сухощавым мужчиной – этакое дерево без листвы. У него была прямая спина и крепкая шея; в своем форменном кителе с золотыми пуговицами он словно был окутан трагической аурой всех отставных моряков. Никто от него не слышал ни единого слова – ни на испанском, ни на любом другом известном языке. Тридцать лет тому назад дон Руперт сказал, что Капитан, наверное, финн по национальности: об этом свидетельствовали его ледяные глаза и непреклонный взгляд. За неимением контраргументов люди поверили дону Руперту. В общем-то, в «Маленьком Гейдельберге» язык не имел никакого значения: никто не приходил сюда поговорить.

Некоторые правила поведения подверглись изменениям ради удобства всех и каждого. Любой мог в одиночку выходить на танцевальную площадку или пригласить партнера из-за другого столика. Дамы, если им этого хотелось, подходили к кавалерам и приглашали их на танец. Это было очень правильное решение для вдов, приходивших без сопровождения. Мексиканку никто не приглашал танцевать, иначе бы она обиделась. Мужчины ждали в нетерпении, пока она сама пригласит кого-нибудь из них. Мексиканка клала сигару в пепельницу, расплетала свои мощные ноги, поправляла корсет, выдвигалась по направлению к избранному ею кавалеру и, не глядя на него, становилась напротив. Она никогда не танцевала дважды подряд с одним и тем же мужчиной, однако предварительно резервировала как минимум четыре танца с Капитаном. Он обнимал ее за талию твердой рукой рулевого и вел по площадке, словно за его спиной не было груза прожитых лет.