Евангелие от Лазаря. Деяния сорока апостолов

О блокаде округа, приглашённые на торжество, гости узнали во время свершения тайного обряда зачатия ячейки общества, где митрополиту должно было собственными глазами лицезреть следы прошедшего причастия на теле юноши, а девушку проверить на наличие девственной плевы. Для этого оба желающих составить новую семью должны были предстать пред святыми очами священнослужителя абсолютно нагими. Молодые люди, явно стесняясь своей наготы друг перед другом и перед священнослужителем, нерешительно топтались на месте, пытаясь прикрыть срам руками, и с тревогой поглядывая на стопку аккуратно сложенной одежды, в ожидании разрешения напялить её на себя поскорее. Гневий же, по хозяйски окинув округлости будущих супругов, без какого-либо стеснения приблизился вплотную к юноше. Он возложил свои персты на свежие шрамы и, закатив глаза, начал нечленораздельно бормотать, поднимая свои ладони от коленей юноши до округлостей ягодиц. Рот его непроизвольно перекосился, а изо рта потянулась тягучая жирная слюна.

Чтобы не смотреть на это отвратительное зрелище, Маврий закрыл глаза. Ему на миг показалось, что совсем недавно он видел этого жирного священника, пускающего слюну до его… Спины!? Перед его глазами тут же материализовался ночной кошмар с дикими воплями и невыносимой болью. И этот жуткий священник, бормочущий неведомую бредятину, с довольной рожей, тыкающийся сзади… Липкие от крови пальцы, массирующие ягодицы, теребящие половой орган… И въедливый запах свернувшейся крови, в изобилии размазанной подошвами по сверкающему стерильной чистотой полу… Его, Маврия, руки, изуродованные затупившимся топором мясника… Воспоминания обрушились на юношу подобно многотонному водопаду, сметая со своего пути хрупкое сознание молодого человека.

Маврий, закатив глаза, медленно осел на пол, теряя сознание.

В грешный мир его вернули протестующие вскрики Игнессы, пытавшейся стряхнуть с себя многокилограммовую тушу заголившегося священнослужителя, пристроившегося поверх разведённых бёдер девушки. Её стоны были наполнены неподдельной болью. Из глаз лился неиссякаемый поток горьких слёз. Одной рукой она пыталась отпихнуть священнослужителя, тянувшего свои пухлые руки к упругой девичьей груди, а второй пыталась прикрыть ту самую часть тела, не дававшую священнику покоя. Однако мастерство, приобретённое в подобных процедурах с годами, смогло перебороть молодую неопытность. Защита девушки пала под тяжёлым натиском митрополита, сдав последний барьер. Гневий, после нескольких фрикций, издал хрюкающий звук, притянул Игнессу за ягодицы к себе, напряг обрюзгшую задницу и тут же обессилено обмяк.

Маврий взирал на происходящее в полуобморочном состоянии, не зная, как стоило реагировать в подобной ситуации, когда его будущую жену оприходовал какой-то жирный ублюдок, пусть и носящий рясу священнослужителя, дающую неприкосновенность. Ведь ни отец, ни старшие братья в тайнодействие сочетания браком его не посвятили, сколько бы он у них не выспрашивал. Лишь старались перевести разговор на другую тему или стыдливо отводили взгляд. Теперь стало понятно почему. Но, в свете неожиданно появившихся воспоминаний, он знал, что будет делать далее. Он расскажет близким, каким пыткам его подвергали во время полного причастия души и тела. По какой причине на теле каждого мужчины появляются рубцы. Пусть они решают сами, продолжать с гордостью носить сей отличительный знак «настоящего мужчины» или сгореть от стыда, признав своё бессилие перед смертоносной махиной, перемалывающей в кровавый фарш судьбы людей.

Священник, довольно просияв ликом, натянул поверх одутловатой туши просторную рясу. Помог девушке, прячущей от Маврия залитое слезами лицо, подняться, протянув ей стопку одежды. Игнесса, как могла быстро, оделась, вытирая рукавом праздничного наряда припухшие глаза и стыдливо опустила взгляд, будто чувствуя свою вину. Маврий молча оделся, не сводя взгляда с возлюбленной. Сердце его обливалось кровью, а в душе, затмевающим разум тёмным потоком, закипала ненависть ко всему окружающему миру.

— Теперь, дети мои, — воспел торжествующим голосом священник, в котором слышалась неподдельная гордость, — вы считаетесь настоящей ячейкой великой империи Агилары! Выйдите к родственникам своим и донесите до них радостную весть! — Игнесса повернулась к своему законному супругу и робко улыбнулась.

Двери алтаря с тихим шелестом разошлись в стороны. Маврий было набрался решительности рассказать о деяниях святых отцов всю неприглядную правду, но вместо сияющих радостью лиц родни, он наткнулся на встревоженные взгляды. Пока за алтарём проходило тайнодействие, призванное на веки вечные соединить два любящих сердца, в округ пожаловали «чистильщики душ», принеся с собой жестокость и необузданное желание пролить реки крови местных жителей.