Евангелие от Луки. Комментарий

В Ветхом Завете это словосочетание часто встречается в значении «человек, смертный, смертное существо» и противопоставляется могущественному бессмертному Богу. У Иезекииля Бог постоянно обращается к пророку со словами «сын человеческий» (2.3, 6, 8; 3.1 и др.). В Пс 8.4-5 говорится: «Когда взираю я на небеса Твои – дело Твоих перстов, на луну и звезды, которые Ты поставил, то что есть человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь его?»

Но в Книге Даниила мы читаем о какой-то возвышенной и таинственной личности, которая названа «как бы человеком» (дословно: «как бы Сыном человеческим»): «И видел я в моем ночном видении: С облаками небесными приближается некто – словно бы человек. Он приблизился – и подвели его к Древнему Днями. И даны ему были власть, честь и царство, и все народы, роды и племена ему покорились. Власть его – власть вечная, непреходящая, и царство его нерушимо» (7.13-14). Он представляет народ Божий Израиль, в отличие от зверей, которые олицетворяют мировые империи. Правда, встает вопрос, является ли он некоей самостоятельной личностью или же это не более чем описательный оборот для обозначения народа Израиля, иначе говоря, он реальный человек или же корпоративная личность. Ведь в этой же главе словосочетание «Сын человеческий» дальше заменено на «святые» (ст. 18, 21, 22, 25, 27).

Еще величественнее предстает Сын человеческий в 1 Книге Еноха (она не вошла в канон Священного Писания, но была широко распространена и почитаема в I в. н. э.). В так называемых Притчах Еноха (гл. 37-71) переплелись три традиции, в основе которых лежат такие тексты, как а) Дан 7; б) Ис 11 и Пс 2; в) Ис 42; 49; 52-53. Автор создал некую составную личность, соединяющую в себе черты данииловского Сына человеческого, Царя из рода Давида и Служителя Яхве. Он – праведник, Божий избранник и служитель. Он – небесный Человек, имя которого произнесено Богом изначально, до сотворения светил, но он сокрыт, а в конце времен воссядет на престол славы и будет пребывать перед лицом Бога, и Ему будет дана власть судить живых и мертвых. В самом конце Притч Бог, названный Господом духов, сообщает Еноху, что он сам, Енох, и есть это таинственное существо, Сын человеческий, рожденный для праведности. К сожалению, дата написания глав, содержащих тексты о Сыне человеческом, неизвестна, и многие ученые считают, что они появились на свет гораздо позже, после разрушения Храма в 70 г., или же подверглись серьезной христианской переработке.

Кроме того, в арамейском языке словосочетание «сын человека» означало также «некто, некий человек» и употреблялось в тех случаях, когда человек из скромности или из нежелания говорить о предстоящих ему страданиях или смерти вместо «я» говорил о себе в третьем лице как о «некоем человеке» (ср. 2 Кор 12.2-5, где апостол Павел, повествуя о видениях, данных Ему Богом, из скромности говорит, что знает «одного человека», имея в виду себя).

В Евангелиях Иисус почти всегда говорит о себе в третьем лице, называя себя Сыном человеческим. Его никогда не называют так другие люди: ни Его ученики, ни Его противники. Речения о Нем в Евангелиях можно разделить на три группы: 1) о Его земной жизни; 2) о предстоящих Ему страданиях и смерти; 3) о том, что Ему предстоит судить мир, и о Его грядущей славе. Во второй группе это словосочетание, вероятно, ближе всего к арамейскому словоупотреблению. В третьей группе речений прослеживается их близкая связь с видением Сына человеческого у пророка Даниила, хотя и здесь Сын человеческий может означать «я». Правда, некоторые ученые полагали, что Иисус имел в виду не себя, а кого-то другого – некоего Небесного Человека, который должен будет прийти в славе и прихода которого ждал Иисус. Высказывалось также мнение, что этим титулом Евангелия обязаны ранней Церкви. Но сейчас у этих теорий остается все меньше последователей.

В Евангелии от Луки это словосочетание употребляется двадцать пять раз (5.24; 6.5, 22; 7.34; 9.22, 26, 44, 58; 11.30; 12.8, 10, 40; 17.22, 24, 26, 30; 18.8, 31; 19.10; 21.27, 36; 22.22, 48, 69; 24.7). Можно выделить три группы: речения о земной жизни Иисуса (5.24; 6.5, 22; 7.34; 9.58; 11.30; 19.10), о предстоящих Ему страданиях и смерти (9.22,44; 18.31; 22.22, 48; 24.7) и о Его прославлении (9.26; 12.8, 10, 40; 17.22, 24, 26, 30; 18.8; 21.27, 36; 22.69). Почти все речения, обращенные к широкой аудитории, находятся в полемическом контексте, но речения о предстоящих Сыну человеческому страданиях и смерти обращены только к ученикам.

Апостол Павел ни разу не употребил этот арамеизм, но он противопоставляет «небесного» и «земного» человека, «первого» и «второго» человека, «первого Адама» и «последнего Адама» (см. 1 Кор 15.45-47 и Рим 5.14-21). В раввинистической литературе вскоре появятся представления о Небесном Адаме, или Адаме-Кадмоне.