Евангелие от Магдалины. Тетрада Фалло

— Так вот откуда я его знаю! — воскликнула я с облегчением и тут же осеклась. Попалась все-таки — непонятно пока во что, но во что-то страшное. С опозданием я вспомнила, что на стенде «Необъяснимые явления природы», где когда-то лежала оплавленная молнией звездочка лейтенанта Зорина, никакой фотографии его не было! Не видела я фотографии Зорина и ни в каком другом месте, да и не стремилась к этому! Откуда же эти глаза?

— Между прочим, — следователь плотно сдвинул три карточки, — все из комода... покойной Тамары Александровны!

Я вздрогнула. Пиковая Дама! «Три карты». Я вдруг вспомнила, что Митя рассказывал, как его вызывали в секретный отдел, трясли, не знает ли он — а если не знает, пусть узнает — тайну «трех карт». Вот они! Но что они означают? И откуда эти совсем близкие глаза?

Господи!

— Наконец-то вы увидели! — благожелательно улыбнулся следователь. — Согласен: настолько странно, что нелегко осознать. Вы, конечно, обратили внимание на удивительный временной разрыв в этих фотографиях. — Он поочередно перевернул каждую из карточек, показывая рубашку. — 1904-й. 1927-й. 1971-й. Абсолютно одно лицо. Это установлено нашей экспертизой. Первый — Воронцов Аристарх Дмитриевич, прапорщик Фанагорийского полка, 1904 год. Столбовой дворянин. Второй — Сероштан Петр Опанасович, уроженец Харькова, из семьи бондаря. Никаких сомнений. Дело в том, что преподаватель пулеметной школы Козловский, в которую поступил Сероштан, узнал в нем Воронцова! Но в том-то и дело, что узнал в точности. Через двадцать пять лет — без изменений. Тщательная проверка, проведенная НКВД, — а вы сами понимаете, как тщательно тогда проверялось происхождение! — полностью подтвердила бедняцкое происхождение Сероштана. Не только родители, но и соседи подтвердили, что Петька безотлучно рос тут, а мать поклялась, что никогда не «гуляла». И теперь — Зорин. То же лицо — без изменений. Через двадцать пять лет. И опять тщательнейшая проверка нашего ведомства, хоть с другой уже аббревиатурой, — он усмехнулся, — установила полное отсутствие каких-либо родственных и других связей. Но у всех — мученическая смерть. Воронцова утопили матросы в Керчи. Сероштан не стал стрелять в крестьян... Расстрелян. Зорин... вы знаете. Лицо одно. Это, наверное, одно из самых длительных и загадочных дел нашей организации... Ну... наконец-то? — Он подвинул мне фотографии.

Господи!

— Ну вот. Вы не можете пожаловаться, что я вас торопил! — Он вынул из стола и подложил четвертую фотографию... улыбающийся... в толстом свитере... Митя! Хорошая компания! — Так что же общего у этих... скажем, людей? — закончил следователь.

Да, видимо, клонирование копий проводилось уже давно... Но кем? Я потрясенно молчала.

— Копии Осириса... Но я бы сказал — Христа! — закончил СН.

— Митя... у вас? — наконец выговорила я.

Он мягко кивнул, что, видимо, надо было воспринимать радостно: у нас, вам нет смысла беспокоиться!

Он выложил еще одну фотографию. Совсем другое лицо, но тоже знакомое.

Атеф? Аспирант Мити, восточный миллиардер.

— Вот тут уж у нас... есть точные основания считать... что это — не человек. И также у нас есть основания ждать, что ОН скоро вам позвонит. В вашей квартире только что произошло чрезвычайное, с ЕГО точки зрения, событие: передача Жезла Силы, одного из самых мощных... из рук в руки. Когда ОН вам позвонит, постарайтесь разговаривать с ним спокойно... и соглашайтесь на все, что бы он вам ни предложил... конечно, не без доли некоторого женского кокетства! — Он ободряюще улыбнулся. — А мы всегда будем с вами!

Он протянул мне визитку: Едушкин Станислав Николаевич. Никакой должности — лишь телефон... надо понимать, круглосуточный?

Как шутили у нас в институте: где были — у Едушки!

— Станислав Николаевич! (Раз мы уж так близки.) А что это за... Жезл Силы? И как... состоялась его... передача?

— Да не совсем, видимо, добровольно. Цыпина Тамара Александровна была найдена у себя на диване, с проломленной головой... рядом с диваном валялся шприц с остатками дозы инсулина, смертельной для нормального человека, не больного диабетом: сразу же происходит резкое снижение сахара в крови, и наступает кома, чаще всего со смертельным исходом. Видимо, кто-то сделал ей, спящей, укол, а потом для верности ударил чем-то тяжелым по голове! Инсулин, видимо, остался там от прежнего мужа, Цыпина Сергея Ивановича.

— Какой ужас!.. И как выглядит этот... Жезл Силы? — спросила я.

— Этого мы не знаем. Именно он, разумеется, и похищен! — страстно, но уклончиво ответил он.

Я вспомнила вдруг сбивчивые рассказы Мары о том, что лейтенанта Зорина погубила она: слишком много выпендривался! И когда после удара молнии принесли лейтенанта Зорина, еще живого, она произнесла цыганское заклятие, и он «отошел». А звездочка «отошла» ей в руки, хотя числилась при музее... Бр-р! Вот так вот приходит Жезл Силы!.. И так же уходит теперь. Куда? Снова к «лейтенанту Зорину»? Или к кому-то другому?

— А скажите, Станислав Николаевич, — осторожно спрашиваю я, — кто-нибудь арестован? Не считая меня?