То же верно и по отношению к нам. Мы можем предать и предаем нашего Господа, хотя менее явно, нежели Иуда. И так же несем ответственность за свои действия. Но Господь может простить даже предательство. В отличие от Петра, Иуда не понял этого. (Иуда покончил с собой, Мф. 27:3–5; Деян. 1:16–20; а Петр вернулся и получил прощение, Ин. 21:15–22.) Бог и сейчас может взять испорченные и растрепанные нити жизни и выткать из них цельное и здоровое полотно (Рим. 8:28). Нельзя благодушно относиться ко греху, поскольку грех предает Иисуса, но точно так же нельзя позволять греху разрушать нас через чувство вины, нельзя, чтобы грех взял над нами верх — надо помнить, что существует прощение и возможность возвращения к Богу (1 Ин. 1:8–10).
6. Допрос в синедрионе (14:53—65)
Допрос Иисуса, как и все остальное, представлен у Марка кратко и сжато. Во всех Евангелиях подчеркнуты разные аспекты этого эпизода, что послужило поводом для возникновения многих дискуссий о том, что именно происходило во время допросов Иисуса и где они проводились. Марк рассказывает о неофициальном предварительном слушании дела поздно ночью, перед официальным собранием, которое прошло утром и после которого Иисуса отвели к Пилату.
Р. П. Мартин пишет: «То, что описывается в этих стихах, лучше всего назвать предварительным следствием. Оно не было официальным, и точное исполнение процедур судопроизводства никого не беспокоило. Итак, вопреки требованиям официального расследования, все проходило ночью, и этим можно объяснить нарушение правовых норм»[69]
. Все сказанное хорошо согласовывается с Евангелием от Иоанна 18:13 и далее (24,28) и далее.Целью этого предварительного следствия, как рассказывает Марк, стала попытка противников Иисуса убедить самих себя в том, что Иисус заслуживает смерти за богохульство, а затем передать Его в руки римских властей для приведения в исполнение казни на основании того, что Иисус представляет Собой угрозу римскому правлению. Неясно, имел ли на тот момент синедрион право забить Иисуса камнями до смерти за богохульство, но в любом случае страх перед народом заставил религиозных вождей принять политически благоразумное решение и по возможности использовать правосудие римлян.