Евангелие от обезьяны (СИ)

– Да, отвлекся, пардон. Так вот, что я хочу сказать. Знаешь, что самое обидное? То, что ведь реально – никто, ни один долбанный засранец-прихвостень, которых вокруг меня вертелось как мух вокруг дерьма, ни один из обкислоченных психов, падавших мне в ноги и лобзавших в задницу, ни один из журналистов, писавших обо мне эссе размером, на хер, с Большую Советскую Энциклопедию, ни одна из шлюх, которые мне откуривали… извини, забылся, твоей не касается… Так вот никто, понимаешь, никто даже не удосужился взять и ударить палец о палец ради новой, мать ее, религии. Все, что было обо мне сказано и написано, было сказано и написано исключительно ради бабла. А религия никогда не возникнет на коммерческой основе. Можно пытаться усидеть одной жопой на двух стульях и сочинять, например, заведомо рейтинговое музло, а в перерывах бороться за права негров-спидозников и перед камерами добазариваться с советским олигофреном-генсеком, чтоб не вырубал Химкинский лес. Можно даже прослыть за это сознательным парнем с гражданской позицией... Можно. И на фоне всех остальных ты действительно будешь хорошим парнем, без пизды. Не вопрос... это вообще не вопрос! Но вот религию ты на этом не создашь, брат. Все что угодно, но не ее. Есть планка, предел. За которым включается фиксатор, и твой креатив перестает расти качественно. В лучшем случае его могут признать гениальным. Но выше уже не двинется.

Мне вдруг кажется, что мои мозги переводят в режим дежа вю, и все это я уже когда-то от него слышал. Про планку, предел и включающийся фиксатор. Возможно, даже на этом самом месте. «Есть планка, предел», – говорил Азимович, накручивая элбоу-треки на фоне танцующих огней Парижа… Звучит? Но на самом деле неважно, говорил он это здесь или в другом месте, – и говорил ли вообще. Главное – это то, что за чертовы двенадцать лет я слишком многое забыл… Слишком много главных вещей.

– Знал бы ты, каких люлей мне выписал за это папа, – продолжает он, усмехнувшись. – Я ведь реально провалил задание, я оказался самым хуёвым мессией за всю историю человечества. Что замутили Мухаммед с Христом и чего достиг я? На меня забили болт, не успел остыть мой бедный тщедушный трупик. Послали меня псу под хвост и снова вспомнили про старых пророков. Да так, что все-таки замочили те сто восемьдесят миллионов, которые я должен был спасти.

Я слушаю его и замечаю, что небо уже как будто не совсем белое. У меня появляется четкое ощущение, что где-то за ним, в недрах вселенной, я вижу гигантскую головоломку. Типа кубика Рубика, только размером с космический корабль и такую же многогранную. Головоломку, которую я вместе со всем человечеством безуспешно разгадываю вот уже десять лет. Но только теперь ее грани, дотоле вросшие одна в другую и удручающе неподвижные, наконец начали шевелиться и складываться в правильном порядке.

– Послушай, дружище… Боже мой! Да мы же все… мы совсем-по другому видели… О. Как все просто… Но почему же ты ни разу не прилег ни с кем из этих журналистов, шлюх и прихлебателей, как лежишь сейчас со мной, и не поговорил так, как говоришь со мной?

– Ну, предположим, со шлюхами-то я прикладывался, как сейчас с тобой…

– Пошел в жопу, старый пидор! Я серьезно!

– Шучу. Но поговорить? – Он фыркает, переворачивается на живот и прикуривает новую сигарету от предыдущей. – Проповеди апостолам в пещерах, занятия с учениками, неспешные беседы на тему разумного-доброго-вечного? Дружище, на дворе двадцать первый век. Поле душещипательных бесед уже давно занято, вспахано и перепахано Сатаной – последышами Карнеги, сраными психологами и хитрожопыми коучами, которые свели любой разговор по душам к уровню платного пиздобольства для неудачников. Начни я с того же – меня тут же записали бы в Радиславы Гандапасы, и о миссии можно забыть. Нет уж, бро, хуюшки. В двадцать первом веке говорят на языке хайтека. Вы делаете культ из мобильных телефонов – так как, скажи мне, к вам должен обращаться мессия? Я объясню. Мессия должен просверлить дырку в башке, подключиться к интернету и впитать, блин, в себя все лучшие треки, риффы, партии, сэмплы и лупы, которые создало человечество.

– Примерно как Милла Йовович изучала историю земной цивилизации в «Пятом элементе», так?

– Ну надо же – ты все еще страдаешь от идиотской привычки сравнивать все подряд со сценами из фильмов! Брат, да это ведь замечательно!

– Потому что настоящее сейчас – только кино. Это единственное, что в деле овладения человеческой душой может соперничать с наркотиками. Ты сам так говорил, и с тех пор ничего не изменилось, брат.