Евангелие отца

В районе Западных сороковых улиц Нью-Йорка нет банков. Нет больших офисов и строений. Нет парков и широких прогулочных дорожек для любителей бега. В районе Западных сороковых улиц нет ничего, чтобы отталкивало Вас и привлекало. Здесь тихо. Здесь живут тихие американцы. У них тихие жены, которые не требуют на Рождество дорогих подарков. Они просят мужей быть аккуратнее за рулем и не заснуть в дороге, потому что эти тяжелые грузовики доставляют женам столько беспокойства. Хлеб водителей-дальнобойщиков труден, но это честный хлеб. У них есть дети, которые не стремятся на Уолл-стрит – они мечтают о любви и большой семье (такой же, как у них теперь). Они разбираются в машинах с четырех лет – им всегда дарили в детстве всякие красивые цветные лампочки и никелированные переключатели. А однажды отец принес настоящего сверкающего быка с капота тягача, которого он выменял на стоянке в каком-то маленьком городке в Юте у друга за пять дешевых сигар. И бык стоит много лет, как реликвия рядом с фотографией отца. И дети вырастут и обязательно скопят на хорошую подержанную машину, но пока им сделают подарок на шестнадцать лет: бабушка и дед подарят их старый «Понтиак». Так будет. И это счастье, потому что другого счастья быть не может. Оно просто не может случиться, потому что оно не случалось у этих людей никогда. И разве его не хватит на целую жизнь? Разве его не хватит? Разве надо что-то больше? Разве надо искать то, что им не знакомо? Ведь бабушка и дед до сих пор любят друг друга, а мама не вышла замуж до сих пор, потому что фотография отца рядом с серебряным быком и есть теперь ее счастье. И разве этого мало? А ребенок, который стоит сейчас у окна и смотрит на соседний дом? Разве он не заслуживает того, чтобы их маленькое счастье заключалось в том, чтобы появилось еще одно – его маленькое счастье? Пусть такое же, как у них – чем оно плохо? А мальчик смотрит на соседний дом. Он смотрит на соседний дом, в котором, за открытыми шторами ходят взрослые люди.

…Мистер Дюпон ждал уже больше получаса в приемной. Ладно бы это была какая-нибудь приличная приемная в приличном заведении: с секретарем, фикусом, удобными креслами и большим стаканом плохого американского кофе, предназначенном для больных печенью и истерзанных плохим сном из-за неприятностей с налоговой. Но нет тут, ни секретаря, ни кресел – о кофе остается мечтать. Понятно, что разговор затянется, и маленькая чашка крепкого эспрессо будет только часа через два. Хотя…. Может все произойдет очень быстро – его предупреждали в Париже, что Уильям Скотт очень точный человек, ценящий свое время, и встреча может оказаться короткой. Вот дай бы Бог! Что ему надо? Отдать письмо, высказать то, что не доверяют бумаге и получить ответ – сколько на это надо времени? Пять минут? А он сидит уже более получаса в пустой комнате, называемой приемной, в которой есть два старых стула и вид из окна на кирпичную стену с окном, в котором уже полчаса торчит маленький мальчик.

Дверь в соседнюю комнату открылась, и вышел человек в синем костюме с американской улыбкой на тонких губах и свежим полотенцем в руках. У него были мокрые руки, и какой-то очень острый взгляд скользнул по комнате, остановившись на мсье Дюпоне.

- Вы ко мне? – Он бросил полотенце в открытую за собой дверь.

- Вы мсье Уильям Скотт? – Мсье Дюпон поднялся со скрипучего стула.

- Ну, можно и так сказать. Хотя, слово мсье в Нью-Йорке звучит как-то не очень. – Улыбка вытирающего руки стала еще шире.

- Я прилетел из Парижа. Жак Дюпон. – Француз чуть склонил голову. - Поверенный компании «Синтаксис». У меня есть письмо, адресованное лично Вам и небольшая информация на словах от главы нашей компании. Позвольте удостовериться в том, что Вы именно тот, кто мне нужен. Я прошу прощения.

- Ну, что Вы! Конечно. Секунду. – Американец достал из заднего кармана брюк бумажник и показал водительские права. После этого он жестом указал французу на стул и сел напротив. Они молчали.

- Мсье Дюпон, Вы сказали?

- Да.

- Знаменитая фамилия. – Американец усмехнулся.

- Не более чем Ваша. – Парировал француз.

- Действительно. Ну, хорошо. Давайте письмо.

Мсье Дюпон достал из кожаного портфеля конверт из плотной желтой бумаги и передал его американцу.

- Имеет смысл открывать? – Скотт повертел конверт в руках.

- Нет. Там только рекламное предложение по возможному сотрудничеству с Вашей фирмой и каталог нашей продукции на диске.

- Тогда рассказывайте. Курите? – Американец протянул Дюпону пачку сигарет.

- Спасибо. Попробуйте французские. – Дюпон достал мятую пачку «Житан» из кармана своего пиджака.

- С удовольствием. – Скот взял пачку, выбил щелчком одну сигарету и положил себе в карман пачку. Француз положил себе в карман пачку американца.

- Итак? – Скотт смотрел в окно.

- Ледуайен сказал, что его партнер может отказаться от сотрудничества.

- Даже после того, что случилось в их организации? – Скотт закрыл глаза.

- Даже после этого.

- Что может помочь ему изменить его мнение?