Евангелие страданий

Но все же: если человек имеет душу, зачем ему ее приобретать, а если он не имеет ее, как ему возможно приобрести ее, если одушевленность является последней предпосылкой всякого приобретения, а значит, и приобретения души? Но может ли существовать имущество, которое было бы условием приобретения его же самого? Среди внешних вещей такого имущества нет. Ведь тот, кто имеет что-то внешним, уже не нуждается в его приобретении, да и не может его приобрести. Он может отдать то, что имеет, и попытаться затем приобрести его же; он может воспользоваться тем, что имеет, для того, чтобы приобрести нечто новое; но он не может одновременно что-то иметь и это же приобретать. Если и возможно говорить о чем-то таковом, его следует искать во внутреннем. Если его не найти во внешнем как таковом, то его не найти и во временном как таковом; ведь при ближайшем рассмотрении именно устройство временного не позволяет иметь что-то внешнее и одновременно приобретать его. В каждое данное мгновение нечто или есть, или не есть, и если оно есть, оно не может приобретаться, и если оно приобретается, оно не есть. Самопротиворечие, каковым было бы утверждать одновременно и то и другое, не может быть во временном ни загадкой, ни разрешением загадки. Но и для вещей вечных того, о чем говорит это противоречивое утверждение, тоже не существует – не потому, что вечные вещи также или есть, или не есть, а потому что они есть. Вечное – это не то, что или имеется, или приобретается; оно имеется, и так же мало может приобретаться, как и быть утрачено. Если где-то названное самопротиворечие и может иметь какой-то смысл, то только во внутреннем, самым обычным именованием которого является: душа. В душе нам нужно искать поэтому то, на поиск чего побудило нас выйти это слово: стяжать свою душу. Душа ведь это противоречие временного и вечного, и потому в ней возможно и иметь нечто, и приобретать его в одно и то же время. Более того, если душа есть такое противоречие, то в ней иметь нечто можно, лишь его приобретая, и приобретать, лишь имея. Это противоречие может быть выражено и иначе. Приходя в мир нагим, человек ничего не имеет, но приходя в мир с нагой душой, он все же имеет душу, и как раз как то, что ему надлежит приобретать, имеет ее не вовне себя, не как новую вещь, которая дана ему во владение. Если бы это не было так, если бы эта бессодержательная или кажущаяся выражением бессодержательности нагая душа не была бы уже душой, то душу было бы невозможно иметь или приобретать иначе, чем внешние вещи. Но и владение внешними вещами, и их приобретение в более глубоком смысле зыбко, поскольку то, что приобретается, может быть утрачено и не стать тем, что ты имеешь, и то, что ты имеешь, может быть утрачено и перестать быть приобретенным. Напротив, обладание душой не зыбко и подтверждается тем, что, что ты ее приобретаешь, и приобретение души не зыбко и подтверждается тем, что ты заранее ею обладаешь.