Евангельская история. Книга третья. Конечные события Евангельской истории

Когда воины достигли Голгофы, то взорам их представилось ужасное зрелище. Два разбойника, распятые по правую и левую сторону Христа господа, показывали ясные признаки жизни, борющейся со смертью. воины, исполняя данное им поручение, перебили голени обоим преступникам и этой новой казнью потушили в них последние остатки жизни, но, взглянув на Иисуса, тотчас заметили, что он уже умер: склоненная глава, мертвенная неподвижность тела, – всё свидетельствовало, что для великого страдальца наступила смерть. язычники решились, неведомо для себя, последовать указанию Промысла Божия, направлявшего их к совершению знаменательного прообразования: они не перебили голеней распятого господа, и лишь один из них, по грубой ли наглости или для окончательного удостоверения в смерти Иисуса Христа, пронзил Ему копьем бок. Пречистое тело осталось неподвижным, но из открытой раны тотчас истекла кровь и вода. Эта рана была глубокая, так что по воскресении Господь для уверения Фомы предлагал ему вложить руку в свои ребра (Ин. 20, 27). По замечанию святителя Иоанна Златоуста, она могла служить впоследствии «основанием веры не для одного Фомы, но и для других подобных ему». а вместе с тем, по толкованию святого отца, «тут совершилось и неизреченное таинство: не без значения и не случайно истекли источники крови и воды, но потому, что из них составлена Церковь; это знают посвященные в таинства: водой они возрождаются, а кровью и плотью питаются». Это чудное событие, заключавшее в себе глубокий таинственный смысл, не может быть объяснено каким-либо естественным образом и должно быть отнесено к силе и действию Божия всемогущества. святой евангелист Иоанн был самовидцем-свидетелем того, что происходило в то время на Голгофе: предвидя со стороны неверующих сомнение или даже со стороны самих верующих колебание в истине, он усиленно удостоверяет, что свидетельство его истинно (19, 35).

Наступал великий вечер пасхальной субботы. все спешили кончить свои дела, чтобы встретить праздник в том строгом покое, к которому фарисеи приучили народ. и вот, в то время как враги Христовы спешили к Пилату за тем, чтобы получить позволение сократить жизнь распятых, рассчитывая как можно скорее снять бездыханные тела с крестов и бросить их туда, куда обыкновенно бросали тела преступников, спешил к правителю другой проситель, уже знавший о смерти господа, совсем с иной целью. Это был знаменитый член синедриона (Мк. 15, 43) – Иосиф, родом из древнего города рамы или, по тогдашнему произношению, аримафеи (1 Цар. 1, 1; Мф. 2, 18). он был человек богатый (Мф. 27, 57), и вместе с тем добрый и правдивый (Лк. 23, 50). вместе с лучшими людьми того времени, чаявшими избавления во Иерусалиме (Лк. 2, 38), Иосиф и сам ожидал пришествия Мессии, открытия Царства Божия. Хотя чаяния его, по всей вероятности, не возвышались над понятиями народа, представлявшего царство Мессии в земном и чувственном виде, но почтенный член синедриона и мудрый советник, чуждый односторонности своих товарищей, слепых приверженцев буквы и старческих преданий (Мк. 7, 3, 8), ревностно искал наставления в истине, разъяснения и просветления своих смутных чаяний. Жажда благочестивой души, требовавшая удовлетворения, сделала Иосифа учеником Иисуса (Ин. 19, 38; Мф. 27, 57). но враги Христовы были так сильны и мстительны, что страх пред ними заставлял его скрывать свое искреннее расположение к благоговейно чтимому Иисусу: Иосиф был тайным учеником Его (Ин. 19, 38). в богоубийственном замысле синедриона против Иисуса Христа и в исполнении этого замысла он не принимал ни малейшего участия (Лк. 23, 51), «или потому, что, не видя никаких средств спасти невинного, не хотел быть свидетелем Его осуждения, или потому, что хитрость первосвященников нашла средство совершенно устранить его от сего дела» (архп. иннокентий); когда же Господь умер на кресте, Иосиф, подобно другим тайным последователям Божественного Учителя, почувствовал в себе особое дерзновение, желая вознаградить прежнюю осторожность явными знаками любви и почтения к смертным останкам распятого. он не страшился теперь подпасть преследованию со стороны первосвященников и соумышленников их, зорко следивших за приверженцами распятого: удивительная перемена, которую можно объяснить тайным действием благодати Божией на сердце его! с твердой решимостью привести в исполнение великодушное намерение, Иосиф дерзнул войти в римскую преторию и обратился к Пилату с просьбою о дозволении снять с креста и предать погребению бездыханное тело своего наставника. Для правителя, считавшего распятого невинной жертвой злобы врагов, такая просьба не представляла ничего странного или преступного, – он лишь удивился скорой смерти господа и для удостоверения призвал сотника, стоявшего на страже у креста. Аще уже умре? – спросил его Пилат. осведомившись от сотника о времени кончины, прокуратор повелел отдать тело Иосифу.