Евангельские мифы

Однако, и метод Бауэра не является историческим. Даже поразительно оригинальная работа М. Кулишера «Жизнь Иисуса, сказание о судьбе и переживаниях земных плодов, а в особенности так наз. палестинского снопа-первины, который приносился в храм в праздник Пасхи» (Лейпциг, 1876 г.), которая посвящена разработке древней формы мифического представления о растительном боге, проглядела совершенно непозволительным образом всю сложность и запутанность исторической проблемы, какой является происхождение христианства. Лишь после всеобъемлющего индуктивного изучения, которое явилось продолжением оставленного нам Штраусом анализа, как мифологии так и первоисточников христианства, после исследования того нового антропологического материала, который накопился за прошедшие 50 лет, можно более или менее уверенно сказать, что мы добрались, наконец, до такого научного обоснования, которое позволяет нам отвести, как совершенно неисторичный материал, все христианские исторические рассказы в целом. Этот отрицательный взгляд на историчность христианского предания является теперь по мнению его сторонников уже непререкаемым. И хотя за прошедший со времени Штрауса[9] период времени теологическое исследование проблемы довольно далеко отступило от супранатуралистической позиции в сторону ложнонатуралистической, хотя оно демонстрирует ту уверенность, которую оно якобы почерпнуло на своей новой позиции в вопросе 06 историчности Иисуса, все же наш радикальный отрицательный взгляд очень быстро обретает под собою все больше реальной почвы.

Я отлично сознаю, что такой взгляд будет признан многими, так же, как и Ренаном[10], крайне преувеличенным. Когда я в дни своей юности впервые познакомился с этим взглядом, я тоже думал именно так, несмотря на то, что я уже тогда лелеял натуралистические воззрения на христианское предание. Позднейшее признание этого взгляда с моей стороны явилось просто результатом того воздействия, которое на меня произвели доказательства, полученные мною в процессе анализа, я надеюсь, более основательного, чем тот. которым этот взгляд обосновывался первоначально. Считаю необходимым признать, что я объясняю мое первоначальное предубеждение против такого радикального взгляда просто силой могущественной психологической привычки, которая сказывается даже в сфере самой непредубежденной критики.

Вера в личность Иисуса, которая утвердилась и утверждается в людях не только евангельской историей, но и всей литературой, всем благочестием целой эпохи, является таким психическим фактором, который по своей силе немногим уступает вере древнего грека в бога Аполлона[11].

Вопрос о реальности мнимых основоположников древних религий лучше всего разрешается сравнительным методом. Ныне всеми уже признается, что древние божества, которые, якобы, нисходят к людям, дабы их приобщить к познанию веры, дабы сообщить им всякие полезные знания и создать у них религиозные учреждения, что эти божества являются сплошь мифическими существами. Ни один образованный человек не поверит ныне в историческую реальность Озириса, Диониса или Геракла[12] так же, как и в существование Юноны или Астарты. Старый полурационализм Эвгемера[13], который все божества одинаково принимал за существовавшие когда-то исторические личности, давно уже сдан в архив. Так наз. эвгемеризм Спенсера отнюдь не в состоянии придать большую убедительность такому взгляду. Его теория, согласно которой первобытный человек выработал идею бога из культа предков, отнюдь не может доказать, что Гермес, например, или Митра были замечательными личностями, реально существовавшими уже в исторические времена, как это в 18 в. утверждал Мосгейм[14]. Гермес, Митра, Дионис, Геракл, Адонис, Аттис, Гор столь же, несомненно, мифичны, как и Аполлон, Зевс, Брама или Вишну[15].