Ever since we met (СИ)

Ой. Щеки заливает краской моментально, и Саша сама не знает, от стыда ли это, или от того, что обжигает изнутри, от воспоминаний о том, как горела она и плавилась вчера в руках Вани, о том, как она поддавалась каждому его движению и как он поддавался ей — от того, что это все было доступно, получается, всем, еще более стыдно становится. Этого она уж точно не хотела.

— Как это спрятать?

— А вот ради этого, — кивает тетя Ира, — я тебя и позвала сегодня, если помнишь.

— А как вы поняли, что это я?

— Твоя магия. Она как усилитель работала. Не волнуйся, — тетя Ира подмигивает вдруг, и становится похожа на подружку-заговорщицу, — обычные люди не поняли, что это чье-то влияние. Так, всплеск желания, мало ли что бывает? Давай я тебе покажу, что сделать надо. Зачаруешь свой кулон, а если не его, то что угодно, что на тебе будет постоянно. Хоть тюбик с кремом.

Тюбик с кремом, думает Саша, это уже немного перебор. Не говорит этого вслух, потому что ну а вдруг это все-таки понадобится? Вдруг она передумает? Нет, лучше промолчать. К моменту, когда тетя Ира с кухни зовет Ваню с чаем и ее фирменными печеньками, Саше кажется, у нее закипает мозг — но кулон заговорен накрепко, главное, не снимать. Она его и так не снимет — не снимает никогда. Тот единственный раз был исключением. Ей нравится вишневый чай в изящных чашечках, нравится, как улыбаются довольно тетя Ира и дядя Саша, нравится сидеть под боком у Вани, и как он ее по-собственнически притягивает ближе, ладонь устроив на ее талии. Ей нравится то, как к слову и походя ей тетя Ира дает советы, которым она уж точно собирается следовать, потому что а как же иначе?

Еще ей нравится, уже возвращаясь домой, когда Ваня прямо перед воротами останавливается, целоваться с ним долго-долго, почти перелезая к нему на колени. Нравится в его объятьях устраиваться поудобнее, чтобы посмотреть фильм — правда досмотреть, не отвлекаясь, кроме как на короткие поцелуи.

И не думать о том, как бы не начать фонить эмоциями на всю округу, и не беспокоиться по этому поводу, ей тоже нравится. Наверное, больше всего.

========== Глава 34 ==========

Для такого короткого времени Ваня знает ее тело слишком хорошо — знает, где, в какой момент и как дотронуться, поцеловать, огладить, куснуть, и кажется, понимает все это инстинктивно. Слишком хорошо, определенно — Саша его целует, когда дыхание выровнять получается, и довольно улыбается, когда он тянется на автомате за ней, когда она отрывается от его губ, не готовый ее отпустить. Как хорошо, что сегодня воскресенье, и с утра пораньше никуда не надо спешить — ну почти никуда. Идти, по крайней мере, не надо никуда, и можно еще полежать в обнимку, целоваться снова и снова, пока не надоест.

Нет, если ждать, когда же надоест, можно провести тут вечность. Для нее каждый поцелуй как первый, и каждый как последний, она не может от него оторваться надолго добровольно. Или все дело в том, что не так много времени у них было на то, чтобы действительно этим насладиться, никуда не торопясь? Будет еще, обещает она себе, у них времени навалом. У них вся жизнь впереди, как у родителей, как у тети Наташи с дядей Игорем, как у тети Иры с дядей Сашей — примеров перед глазами хватает. Терять время, которое они могли бы провести вместе, не хочется, но и спешить смысла нет. Им и так принадлежит все то время, что они проводят вместе, и их пальцы уже переплетаются инстинктивно, стоит им найти ладони друг друга, и они не могут перестать смотреть друг на друга. Нормально ли это?

Для них да.

— Сегодня твои родители приезжают, — вздыхает Саша, прижимается крепче. Ваня ее под бок к себе подгребает собственнически — она не против. Она только за. Ей это нравится. Ей в нем нравится все, на самом деле — ну или почти все, не факт, что не существует чего-то, о чем она не знает и что не готова в нем принять безоговорочно. В конце концов, отношения — постоянный компромисс, готовность меняться, и она готова меняться ради него, если найдется что-то, что он не примет в ней. Если это что-то не настолько важная часть ее жизни, что изменить ее нереально.

Нет, поправляет она себя, вряд ли есть что-то в нем, что раздражало бы ее, но о чем она не знает, и вряд ли он не знает о ней чего-то, что заставило бы его попросить ее поменяться. Они все-таки уже не первый год живут бок о бок, и успели изучить друг друга, и знают друг друга наизусть — он не спрашивает ее, сколько сахара она хочет в чай и с чем любит сырники и какую музыку включить в машине, когда они куда-то едут, он о ней знает все. А что столько лет не замечал, что она влюблена в него по уши, так что с того? Она в нем этого тоже не видела в упор.

— И ты что, не скучаешь?

Нет, он над ней подшучивает, это по голосу понятно — лицо его вроде как серьезное, но актер из него никакой. И так понятно, что он прекрасно знает, что она скучает по его родителям не меньше его самого. Как не скучать? Они ей самой все равно что вторые родители, и она их очень любит. Просто…