Ever since we met (СИ)

— Скажу, что если никакие внешние факторы не вмешаются, эта беременность даже не особо напряжет организм. Ну, насколько я увидела, — она улыбается чуть сконфуженно, но глаза не прячет. Да и зачем бы ей? — Я, правда, все равно не пойму, мальчик это или девочка, но все равно там все вроде бы нормально.

— Если будет девочка, может быть ведьмой. Одна же уже есть, — Ваня ее за плечи обнимает, к себе притягивает, целует в висок. Она на него смотрит непонимающе. — Ну что? Помнишь же, сама мне говорила, это то, что зависит от обоих родителей, от отца в любом случае магический ген будет. Раз у тебя есть, значит, и у этого ребенка будет.

Когда до Саши доходит, она смеется так, что слезы на глазах выступают. Приходится Ване подвинуть ближе к ней чашку с водой, потому что, когда смех потихоньку начинает сходить на нет, начинается икота. Пить воду с частой икотой, отмечает она, то еще удовольствие.

— Вань, ты мой паспорт видел столько раз, — заявляет она, отсмеявшись, — там какое отчество проставлено?

— Николаевна, — он хмурится, будто пытается понять, к чему это она. Нет, ну не в его стиле так тупить, чего это он?

— А то, что папа Андрей, тебе ничего не говорит?

Глазами он хлопает так удивленно, что понятно сразу, что он об этом и не задумывался. Ну и ладно. Не в этом суть.

— Если все-таки будет ведьма, вы не забывайте, что у нее старшая сестра такая же, и научить многому может, — просит она в шутку. Знает, они и так не забудут. — Меня в ковене научили много чему. Не всему, конечно, но мне всего восемнадцать. Вся жизнь впереди.

— Вся жизнь, да, — отзывается эхом мама, улыбается так же тепло, как когда о будущем ребенке говорила. — Ты уже так много знаешь. Представить себе не могу, какой ты умницей будешь лет через десять.

Сашу эти слова почему-то трогают, проникают куда-то в глубину души. Ни разу больше чем за год с момента, когда она добровольно шагнула навстречу примирению с родителями она не слышала в свой адрес, что она умница, именно относительно магии. Они и о самой магии-то не говорили, на самом деле. Почему, спрашивает она себя — ответа не находит. Почему-то.

Когда Ваня засыпает уже на матрасе, лежащем на полу — с приоткрытым ртом, со свисающей с матраса рукой и торчащими из-под одеяла ступнями он выглядит мило и смешно — Саша через него осторожно переступает, к двери крадется, пытаясь не разбудить никого. Ей хочется воды. Впрочем, разбудить она могла только Ваню, это становится понятно, стоит открыть дверь и услышать тихие голоса из кухни. Свет там все еще горит, хотя на часах за полночь. Подслушивать нехорошо, но она все равно подходит тихо, замирает, прежде чем полуприкрытую дверь толкнуть.

— Ты ей предложи, — говорит папа негромко. — Мы сейчас можем себе позволить трешку вместо двушки. И ведьмы наверняка и в Питере есть. И в университет она сюда переведется без проблем.

— А если она не захочет, Андрюш? — мамин голос полон неуверенности. — Я-то хочу, но если она не захочет?

— Она большая девочка, Ян. Не захочет так не захочет. Ее право.

Дверь она все-таки толкает, и родители замолкают моментально, в ее сторону смотрят. Она улыбается неловко, мол, простите, что помешала.

— Вы чего не спите? — наверное, не стоит выдавать, что она слышала последние несколько реплик. Как-никак, она их подслушала. Некрасиво поступила.

— О тебе говорим. Не икала там? — папа подмигивает, как в детстве, улыбается широко. Искренне.

— Икала, конечно, — отвечает она в тон, воды себе наливает в чашку и пару глотков делает. — Вот, за водичкой пришла, так икала. Не поделитесь, о чем говорили?

Мама вдох делает глубокий, будто нырять собирается. Вот сейчас и выяснится, правильно ли она поняла то, что услышала с той стороны двери.

— Сашунь, ты бы не хотела вернуться в Питер?

Правильно, значит. Хотелось бы сказать, что этого стоило ожидать, да только стоило ли? Нет, она до последнего не знала все-таки, что такое будет. А вот всякое бывает.

— А вы не обидитесь, если я скажу, что нет?

Нет, на лицах родителей обиды нет, но и облегчения тоже. Это не может не радовать, хоть и неправильно, наверное, быть счастливой оттого, что что-то не радует их.

— У меня там уже друзья, и ковен, и учеба, — начинает она оправдываться, сама не знает, почему.

— И Ваня, — продолжает мама с улыбкой. Ну в принципе да, она права полностью. Только щеки почему-то краснеют. — Наше дело предложить, Сашунь. Ты только подумай хорошо. Не отвечай прямо сейчас.

— Мы по собственной глупости пропустили несколько лет твоей жизни, — добавляет и папа, и почему-то выглядит сейчас старше своего возраста лет на десять. Не как человек, который говорил бы о чем-то легком и простом для него. — И очень не хотим пропускать еще больше. Просто страх перед магией оказался сильнее, чем здравый смысл, и нам очень за это стыдно.